ПОЗИТИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПОЗИТИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ

от лат. positivus – положительный.

Как термин, характеризующий социально-психологическую установку личности, это словосочетание пришло к нам, разумеется, с Запада, где давно уже бестселлерами стали книги Наполеона Хилла (его трактат «Думай и богатей» вышел в США первым изданием еще в 1937 году), Нормана Винсента Пила (его «Сила позитивного мышления» опубликована в 1953 году), Роберта Шуллера, других авторов, которые, разрабатывая стратегию личного успеха в духе протестантской этики, задались целью убедить миллионы людей в том, что жизнь под девизом «Взгляни на будущее позитивно» – наиболее верный способ избавления и от болезней, и от бедности, и от социальных конфликтов. Совпав по мировоззренческим параметрам и по убеждающему тону с произведениями Дейла Карнеги, которого без преувеличения можно назвать властителем дум российского общества на рубеже 1980-1990-х годов, эти книги с тех пор многократно переиздавались в нашей стране и стали учебниками в бесчисленных «Школах позитивного мышления» и пособиями для тех, кто обучается менеджменту, рекламе, практической психологии.

Применительно же к художественной литературе, театру, кинематографу о позитивном мышлении заговорили в России только во второй половине 1990-х годов, когда значительная часть публики отвернулась от чернухи и обличительной публицистичности, а власть увидела в навыках мировоззренческого и поведенческого оптимизма эффективное средство для снятия социальной напряженности в российском обществе. Таким образом, декларативно обозначившуюся и в искусстве, и в (прежде всего аудиовизуальных) средствах массовой информации смену депрессивной парадигмы на позитивную, а в «продвинутом» варианте – и на гедонистическую можно рассматривать как совместный проект, с одной стороны, власти, а с другой – издательского и медийного бизнеса, откликающегося на очевидную переориентацию массового спроса в условиях новой «путинской стабильности».

«Вот что могло бы стать суперценностью – скажем, талантливый, энергичный, гениальный, креативный человек обыгрывал бандитов, конкурировал с американцами на российском рынке, что-нибудь со всеми испытаниями, которые полагаются для сюжета, ведь этого нет, этого никто не делает», – взывал еще в 1990-е Даниил Дондурей, занявший в России нишу ведущего идеолога позитивного мышления. Ответом на этот зов, понятый как веление времени, явились и так называемая социальная реклама, и телесериалы, воспевающие радости семейной жизни, и выросшая из глянцевых журналов гламурная литература, адресуемая, – по словам Д. Дондурея, – «новым счастливым» россиянам, и нашествие лавбургеров, иронических детективов, сказочной фантастики, где сюжетные перипетии непременно увенчиваются хэппи эндами, и конкурсы «Российский сюжет», которые издательство «Пальмира» в кооперации с телеканалом НТВ проводило под тем самым протестантским лозунгом «Взгляни на будущее позитивно».

Разумеется, поворот от перестроечных стратегий национальной самокритики и «разгребания грязи» к утверждению оптимистического мироощущения далеко не всегда совершается по мановению руки продюсеров и социальных проектировщиков. В конце концов, и самим писателям, деятелям других видов искусства хочется увидеть свет в конце туннеля, так что во многих случаях социальный заказ счастливо совпадает с личными авторскими стратегиями. Например, такой, о которой говорит Александр Генис, представляя читателям свою книгу «Сладкая жизнь»: «В сущности, это весьма произвольный сборник эссе, в каждом из которых я делюсь с читателем удовольствием, которое получил от картины, фильма, спектакля, обеда или путешествия».

Очень может быть, что это действительно веление времени, ибо всем нам, а не только Александру Агееву, произнесшему эти слова, «хочется праздника – хоть маленького, и чтобы его не приносил масскульт».

См. ГЛАМУРНАЯ ЛИТЕРАТУРА; ДЕПРЕССИВНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; ИРОНИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ; ЛАВБУРГЕР; МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА; СКАЗОЧНАЯ ФАНТАСТИКА; СТРАТЕГИЯ АВТОРСКИЯ; СТРАТЕГИИ ИЗДАТЕЛЬСКИЕ; ЧЕРНУХА