КУЛЬТОВЫЙ ПИСАТЕЛЬ, КУЛЬТОВЫЕ ТЕКСТЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КУЛЬТОВЫЙ ПИСАТЕЛЬ, КУЛЬТОВЫЕ ТЕКСТЫ

от лат. cultus – почитание.

Как заявляет в своей «Арт-Азбуке» Макс Фрай, «смешное понятие “культа” и “культовости” пришло в художественный мир из шоу-бизнеса и стало одновременно синонимом и необходимой составляющей понятия “успех”».

Относительно генеалогии в этой фразе все верно, а вот с трактовкой самого понятия культовости стоило бы поспорить. Скажем, Виктория Токарева или Юрий Поляков – вполне успешные писатели, но никому в голову не придет называть их культовыми. И даже вокруг литературных звезд культовый ореол возникает далеко не всегда – так, вряд ли солдаты срочной службы коллекционируют фотографии Татьяны Толстой, а учащиеся профтехучилищ, переименованных в колледжи, обмениваются друг с другом шутками из произведений Эдварда Радзинского или создают фэн-клубы в честь Виктора Ерофеева. Поэтому разумнее прислушаться к Вадиму Рудневу, который говорит: «Главной особенностью культовых текстов является то, что они настолько глубоко проникают в массовое сознание, что продуцируют интертексты, но не в себе самих, а в окружающей реальности (анекдоты про Чапаева и Штирлица). То есть культовые тексты формируют вокруг себя особую интертекстовую реальность».

Культовыми в этом смысле можно с уверенностью назвать не так уж много авторов. Например, безусловно культовыми для многих наших современников являются Джон Роналд Толкин и братья Стругацкие – их произведения не только постоянно экранизируются, но и ложатся в основу компьютерных игр, имена их героев стали в кругу поклонников нарицательными, а сами поклонники объединяются в группы, клубы и неформальные ассоциации, разговаривая между собою на языке, понятном только тем, кто наизусть знает «Властелина колец» и «Понедельник начинается в субботу». Правомерно говорить о культе Сергея Есенина, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, Булата Окуджавы, Иосифа Бродского, чье литературное и бытовое поведение интересует преданных почитателей ничуть не меньше, чем их творчество. Если же ограничиться текстами, то культовыми из них столь же безусловно стали дилогия И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», книги Николая Носова о Незнайке, цикл сказочных повестей Эдуарда Успенского о Чебурашке и его друзьях, деревне Простоквашино и ее обитателях, ибо знакомство с этими произведениями столь же обязательно в нашей стране, как и знание «Курочки Рябы» или «Евгения Онегина». С большими или меньшими оговорками в перечень культовых писателей, то есть, тех, чьи книги породили интертекстовую реальность и стали средством связи между не знакомыми друг с другом людьми, можно внести Венедикта Ерофеева, Кира Булычева, Эдуарда Лимонова, Бориса Гребенщикова, Виктора Пелевина, Владимира Сорокина. Нет сомнения, что среди читателей гей-литературы культовым ореолом окружено имя Евгения Харитонова, среди приверженцев рок-культуры – имя Александра Башлачева, а довольно значительное число представителей квалифицированного читательского меньшинства готово считать культовой фигурой Сашу Соколова.

Из сказанного явствует, что, во-первых, зона распространения культа может захватить целиком всю страну, а может и ограничиться достаточно узким сегментом культурного пространства (так, имена Андрея Монастырского и Бориса Гройса, вполне культовые в глазах деятелей постомодернистской культуры, ничего не скажут подавляющему большинству читателей). В этом смысле не исключено, что прав был Дмитрий Волчек, заметивший как-то, что «субкультурность предполагает культовость». А во-вторых, что если можно быть выдающимся писателем, но не быть культовым, то можно и наоборот, быть культовым, но отнюдь не выдающимся. «Культовый роман, – как заметила применительно к конкретному случаю Алла Латынина, – это не знак качества. Самым культовым романом в истории русской литературы был “Что делать?” Чернышевского».

И наконец, неопровержимым признаком культовости того или иного писателя следует признать усилия, которые коллеги прикладывают к его ниспровержению. Это относится и к В. Высоцкому, в радикальном неприятии которого сходятся Станислав Куняев и Дмитрий Бавильский, и к И. Бродскому, вызывавшему лютую зависть у многих его современников, и к А. Солженицыну, моральной и литературно-идеологической дискредитации которого посвящены книги таких разных авторов, как Григорий Бакланов, Владимир Бушин и Владимир Войнович.

См. ИМИДЖ ЛИТЕРАТУРНЫЙ; МАССОВАЯ КУЛЬТУРА; РЕПУТАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ; УСПЕХ В ЛИТЕРАТУРЕ