* * *

Зеленоваты без претензий,

почти уже в осеннем гриме,

ажурные шары гортензий –

гидрангий, как сказали б в Риме –

не нашем нынешнем, а Древнем,

и также древности подобны,

пристанционные деревни

микроскопически подробны:

заборы, мостики, перила,

старуха в пестром «адидасе»,

и все, что не было и было

в каком-нибудь девятом классе.

Мы сами выбрали разлуку,

чтоб к прошлому казаться ближе,

и если ты протянешь руку,

я, может быть, ее увижу –

из этой электрички шумной,

из нашей жизни безутешной,

из юности ее безумной,

её гортензии нездешней…

2004