Старые кварталы

Ветер доносит гудочки с вокзала,

Вечером стало легко и тепло.

Шляются пьяницы старых кварталов,

Веткой с куста заедая бухло.

Сидя на лавочке, кашляя глухо,

Крошки роняя с отвисшей губы,

Длинную улицу тянет старуха

Через соломинку тихой судьбы.

Деньги считает: «До пензии сотня…»

Смотрит, как, сотни затёртой серей,

Тени завмагов, врачей, домработниц

Трогают ручки подъездных дверей.

Смотрит, и видятся новые рамы,

Клумбы, люстрический белый огонь.

Тычется носом облезлая память

Тихой старухе в сухую ладонь.

«Ох, потолки-то! Гляди, как в столице,

Маньке б позырить, каки потолки!»

…слишком высокие, чтоб удавиться,

Проще дойти до Исети-реки,

Вдоль по Жидовской (Жуковского, значит),

Жданова (нынче Зеленая ул…)

Под ноги прыгнул резиновый мячик,

В тридцать четвертый годочек свернул,

Сбил Розенблатов кошерное блюдо,

Детски притих за цветочным горшком…

В тридцать седьмом увозили отсюда,

В сорок втором уходили пешком.

Видится: Ленин кудрявый и русый,

Галстуки, планы, колхозы, ситро…

Молча хранят алкаши и бабуси

Старых кварталов живое нутро.

В нас не убито – притихло и дремлет

Тяжкое, тёмное, злое, своё:

Слишком любить эту старую землю,

Слишком… почти ненавидеть её.