X

X

Мой бедный Ленский! изнывая,

Не долго плакала она.

Увы! невеста молодая

4 Своей печали неверна.

Другой увлек ее вниманье,

Другой успел ее страданье

Любовной лестью усыпить,

8 Улан умел ее пленить,

Улан любим ее душою…

И вот уж с ним пред алтарем

Она стыдливо под венцом

12 Стоит с поникшей головою,

С огнем в потупленных очах,

С улыбкой легкой на устах.

1—2 …изнывая, /Не долго плакала она. — Обычное для Пушкина построение фразы (вместо того чтобы сказать: «Она не изнывала и не плакала»).

5—8 [Улан] увлек… успел… умел… — Трудно с точностью передать в переводе эту аллитерированную череду русских глаголов. <…>

13—14 С огнем в потупленных очах, / С улыбкой легкой на устах. — Чудовищная сценка. Далеко же мы ушли от первоначального образа наивной Оленьки, безгрешной прелестницы, резвящейся с юным Владимиром средь древних дерев родового парка (гл. 2, XXI). Теперь в Ольге, странным образом изменившейся после того кошмарного бала, есть что-то от коварного бесенка. Что должна означать эта улыбка легкая? Откуда у девы такой огонь? Уж не предположить ли нам — а я считаю, что так и следует сделать, — что улану несладко придется с такою невестой — хитрой нимфой, опасной кокеткой, вроде той, каковою станет жена самого Пушкина пару лет спустя (1831–1837)?

Вот вам пример абсолютно ненаучного комментария.