XVIII

XVIII

Сначала эти заговоры

Между Лафитом и Клико

<Лишь были> разговоры,

4 И не <входила> глубоко

В сердца мятежная наука,

<Все это было только> скука,

Безделье молодых умов,

8 Забавы взрослых шалунов…

2 Между Лафитом и Клико… — Галлицизм, entre deux vins[952], означающий «непринужденно», «за бокалом вина».

8 Забавы взрослых шалунов… — Комментарии Бродского к строфе XVIII — бесстыдный фарс. В подобострастном старании доказать, будто Пушкин был пламенным революционером, этот советский лизоблюд решил воспользоваться не «эстетическим» или «текстологическим» методом, а «историческим» или «идеологическим», с помощью коего он и приходит без труда к заключению, будто данная строфа должна была предшествовать строфе XIV и, таким образом, в исторической последовательности описывать рудименты декабристского движения (в 1934 г. покойный Томашевский осмелился нанести несколько сокрушительных ударов по подтасовкам Бродского). Бродский нашептывает, что «забавы» на языке Пушкина означают «любовь» и «вдохновенье», а «шалун» (фр. polisson) на том же языке означает «революционер» и «философ»; в результате пушкинские «забавы взрослых шалунов» превращаются в идиотские «любовь и вдохновенье взрослых философов».

В 1824 г., вероятно в мае, Вяземский писал из Москвы Пушкину в Одессу:

«Ты довольно… подразнил [правительство], и полно! А вся наша оппозиция ничем иным ознаменоваться не может, que par des espi?gleries [как только проказами]. Нам не дается мужествовать против него: мы можем только ребячиться. А всегда ребячиться надоест».

Варианты

Строфа XVIII явно не окончена, и это заставляет думать, что всего написано было не более восемнадцати строф. Ее следование за строфой XVII очевидно. Пушкин явно намеревался начать строфу словами «Все это было…» и дальше перечислять: разговоры за вином, «куплеты, дружеские споры» (отвергнутое чтение стиха 3) и пр. Затем он заменил в стихе 1 «разговоры» на «заговоры», а в 3-м написал «Все это были разговоры», но затем зачеркнул первые два слова.

Еще одно отвергнутое чтение в стихе 5: вместо окончательной «мятежной науки» было «мятежное мечтанье», рифмовавшееся с отвергнутым вариантом в стихе 6 «Все это было подражанье», позже исправленное на «Все это было только скука».

Остаток строфы состоит из разрозненных слов. Расшифровке поддаются «Везде беседы недовольных… Узлы… И постепенно сетью тайной… Наш царь дремал».

***

К этому тексту десятой главы можно прибавить еще одну строфу или часть строфы (вдоль центральных стихов которой, в беловой рукописи «Путешествия Онегина», V, Пушкин провел вертикальную черту и рядом со стихом 10 пометил: «в X песнь»). Можно предположить, что строфа XVIII гл. 10 завершала хронику событий, приведших к образованию тайных обществ, и Пушкин снова возвращался к Онегину (которого оставил в Петербурге, после сцены с Татьяной, в «романном» апреле 1825 г.). После связующей строфы (условно «гл. 10, XIX») роман мог продолжаться так (условно «XX»):

Наскуча или слыть Мельмотом,

Иль маской щеголять иной,

Проснулся раз он патриотом

4 Дождливой, скучною порой.

Россия, господа, мгновенно

Ему понравилась отменно,

И решено, уж он влюблен,

8 Уж Русью только бредит он.

Уж он Европу ненавидит,

С ее политикой сухой,

С ее развратной суетой

………………………………………

После чего Онегин мог сойтись с декабристами и 14 декабря 1825 г. быть свидетелем восстания.