XXIV
XXIV
Увы, Татьяна увядает;
Бледнеет, гаснет и молчит!
Ничто ее не занимает,
4 Ее души не шевелит.
Качая важно головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!..
8 Но полно. Надо мне скорей
Развеселить воображенье
Картиной счастливой любви.
Невольно, милые мои,
12 Меня стесняет сожаленье;
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!
2 …гаснет... — Галлицизм, se consume.
11 …милые мои… — Поэт обращается к своим друзьям и читателям.
14 Татьяну милую мою! — Создатель Татьяны теперь забудет о ней на двадцать восемь строф (исключая упоминание о грядущих именинах в гл. 4, XLIX), то есть до гл. 5, IV, где начинается тема гадания — сна — именин, заканчивающаяся в гл. 6, III. С точки зрения художественного бремени это значит, что Татьяна страдает и вянет по крайней мере полгода — длится агония, прерываемая посещением пустынного замка Онегина в седьмой главе, после чего мы вместе с Татьяной отправляемся в Москву.
Варианты
Пушкин набросал несколько версий строфы XXIV.
XXIVa
В тетради 2370, л. 52 об. есть отвергнутый черновик:
Родня качает головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!
8 Мать также мыслит — у друзей
Тихонько требует совета —
Друзья советуют зимой
В Москву подняться всей семьей —
12 Авось в толпе большого света
Татьяне сыщется жених,
Милей иль счастливей других.
XXIVb
Еще один черновой вариант (2370, л. 53 об.), продолжающий московскую тему:
Старушка очень полюбила
Благоразумный их совет —
В столицу <ехать> положила,
4 Как только <будет> зимний след.
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало…
Продолжается эта строфа как XL, 7—14.
XXIVb, 6 Вариант стиха гласит:
Уж реже <радуга> блистала…
В этот момент Пушкин задался вопросом: что делать дальше с романом, сюжет которого после первого взрыва почти угас? Творческая интуиция подсказала ему отложить рассказ о предполагаемой поездке в Москву. Татьяну отвезут туда лишь в седьмой главе. Из grands mouvements[572]первых шести глав (любовь Татьяны к Онегину и кошмарные именины с их трагическими последствиями) второй взрыв должен был начаться в конце четвертой главы.
XXIVc
Черновик в тетради 2370, л. 53 читается так:
Не в первый раз моей Татьяне
Уж называли женихов,
Семейство Л<ариных> заране
4 Поздравить всякой был готов.
…………………………………………
Ее искали но доселе
Она отказывала всем —
8 Старуха мать гордилась тем —
Соседи <всех именовали>
И всех по пальцам перечли,
Там до Онегина дошли
12 <Потом усердно рассуждали>
И предрекали уж развод…
…<много> через год//
XXIVd
Еще в одном черновике (там же) читаем (стихи 1–3):
Но сплетни <скоро перестали>;
Не вздумал свататься жених;
А Таня…
2 Отвергнутое чтение (там же):
Онегин не приехал вновь…
XXIVe
В другом черновике (2370, л. 53 об.) читаем:
Когда повеет к нам весною
И небо вдруг оживлено —
Люблю поспешною рукою
4 Двойное выставить окно.
С каким-то грустным наслажденьем
Я упиваюсь дуновеньем
<Живой> прохлады — но весна
8 У нас не радостна — она
Богата грязью не цветами.
Напрасно манит жадный взор
<Лугов> пленительный узор;
12 Певец не свищет над водами,
Фиалок нет и вместо роз
В полях растоптанный навоз.
(Я беру последние три стиха из статьи в ПСС, 1949, т. V, с. 534){100}.
4 Двойное выставить окно. — Русские дома имели, а может быть, и поныне имеют большие створчатые окна с двумя прочными рамами, одну из которых по весне снимали. Слои ваты толщиною в несколько дюймов, проложенные между рамами, заткнутые щели, внутренние ставни беленого дерева, толстые боковые занавеси и шторы с оборками не пропускали холода. Наши «сторм уиндоуз» смотрятся принадлежностью кукольного домика в сравнении со столь надежной защитой.
12 Певец… — Женский род, «songstress» или «chauntress», был бы более традиционным для соловья английского, но по-русски он мужского рода. В отвергнутом черновике (2370, л. 53 об.) прелестен «бюльбюль», персидский вид соловья, которого Пушкин взял из нудных выхолощенных французских пересказов и переложений восточных сказок, столь популярных в XVIII в.
13—14 …вместо роз… навоз. — Отметим здесь «реалистическую» рифму в пику устоявшейся розы — морозы из XXIVf, 5–6 (см. также коммент, к гл. 4, XLII, 1–3).
XXIVf
В тетради 2370, л. 54 есть еще один черновик:
Что наше северное лето? —
Карикатура южных зим —
Мелькнет и нет — известно это —
4 Хоть мы признаться не хотим
Ни шум дубрав, ни тень, ни розы
В удел нам отданы морозы,
Мятель, свинцовый свод небес,
8 Безлиственный сребристый лес,
<Пустыни ярко снеговые>
Где свищут подрези саней —
<Средь хладно> пасмурных ночей,
12 Кибитки, песни удалые,
Двойные стекла, банный пар —
Халат лежанка и угар.
XXIVe, 5–6 Отметим рифму розы — морозы, высмеянную Пушкиным в окончательном тексте гл. 4, XLII, 1–3.