Когда французом называли

Меня задорные друзья;

Когда педанты предрекали

4 Что ввек повесой буду я;

Когда по розовому полю

Резвились и бесились вволю;

Когда в тени густых аллей

8 Я слушал клики лебедей

На воды светлые взирая;

Или когда среди равнин

……………………………………

12 <Кагульский мрамор навещая>

1 …французом называли… — Французский язык, усвоенный Пушкиным в детстве от домашних учителей, отличался той же непринужденностью и идиоматичноcтью и в то же время был столь же шаблонным, как и у большинства русских дворян XIX столетия. Это прозвище юный Пушкин снискал в школе не в силу особенно глубоких познаний в языке, но благодаря своей подвижности и необузданному темпераменту. Ключ к разгадке истинного значения прозвища дается в следующем пояснении, которое было добавлено Пушкиным к своей подписи «Француз» 19 октября 1828 г. в Петербурге во время ежегодной встречи лицейских выпускников, «смесь обезьяны [sic] с тигром»[801]. Я обнаружил, что Вольтер в «Кандиде» (гл. 22) характеризует Францию как «ce pays o? des singes agacent des tigres» (страну, где обезьяны дразнят тигров), а в письме к мадам Дюдеффан (21 ноября 1766 г.) использует ту же метафору, разделяя всех французов на передразнивающих обезьян и свирепых тигров.

Адмирал Шишков (который несмотря на свою галлофобию очень хорошо знал французскую литературу: см. коммент. к гл. 8, XIV, 13), сообщая в своей прокламации народу об отступлении Наполеона из Москвы (начало октября 1812 г.), замечает, что даже сами французские писатели определяют природу этой нации как «слияние тигра с обезьяной».

Интересно отметить, что французскую литературу и историю в Лицее Пушкину преподавал один из трех братьев Жана Поля Мара, или Марата (1743–1793), прославленного вождя времен якобинской диктатуры во Франции. Доктор Огюстэн Кабане («Неизвестный Марат» / Augustin Caban?s, «Marat inconnu», Paris, 1891; переработанное издание 1911) уверен, что этим братом, известным в России, куда он эмигрировал в 1780-х под именем «де Будри» (по названию города в Швейцарии), был Анри Мара (р. 1745). Двух других братьев звали Давид (р. 1756), в юности он носил прозвище «le borgne»[802] (вероятно, он лишился одного глаза), и Жан Пьер (р. 1767). Однако согласно лицейскому некрологу (ум. 23 сентября 1821 г. по ст. ст.) профессора звали Давид Мара («Давид Иванович де Будри»), он родился в Нойштадте в 1756 г. В 1784 г. он был нанят в качестве гувернера для детей Василием Салтыковым, русским дворянином, путешествовавшим за границей[803]. В многократно публиковавшейся серии шаржей Илличевского на лицейских преподавателей (1816) Будри изображен с двумя глазами (стеклянный глаз не избежал бы внимания школьника), но не выглядит семидесятилетним старцем, каковым к этому времени должен был быть Анри Мара. Вся эта проблема, похоже, требует дополнительного изучения{176}.

1—2 Эти строки содержат восхитительную звенящую аллитерацию:

Когда французом называли

Меня задорные друзья;

5 …по розовому полю… — Так называемое Champ des Roses в Царскосельском парке, место, где во времена Екатерины II располагался цветник.

12 [Кагульский мрамор навещая] — фр. le marbre de Cagoul, упоминание в несколько французском духе мраморного обелиска, установленного в Царскосельском парке Екатериной II в 1771 г. в память о победе русской армии 12 июля предшествовавшего года над турками на реке Кагул в Молдавии. Также упоминается в псевдоклассическом стихотворении Пушкина «Воспоминания в Царском Селе» (см. коммент. к II, 3), написанном в 1814 г., стихи 49–52:

В тени густой угрюмых сосен

Воздвигся памятник простой.

О сколь он для тебя, Кагульский брег, поносен!

И славен родине драгой!

Поэтические сокращенные формы трехсложных прилагательных в русском языке («драгой» вместо «дорогой») любопытно сопоставить с поэтическими удлиненными формами английских эпитетов (be-lov-ed).