Сестра Ганнибала
Сестра Ганнибала
Коснувшись интриг старших жен, сумевших отправить сына младшей княгини к туркам, «Немецкая биография» продолжает: «У его единственной единоутробной сестры Лагани{290}, бывшей на несколько лет его старше, нашлось достаточно мужества, чтобы воспротивиться этому насилию. Испытав все средства, но принужденная наконец уступить большинству, она, все еще в надежде вымолить или выкупить за свои драгоценности свободу возлюбленного брата, проводила его до борта этого кораблика; однако, видя, что все усилия ее нежности [z?rtliches Bem?hen] бесплодны, она бросилась в отчаянии в море и утонула. И до конца дней своих проливал достопочтенный старец [Абрам] слезы, вспоминая об этой нежнейшей дружбе и любви, так как, несмотря на чрезвычайную молодость в момент своего трагического исхода, это печальное воспоминание вставало перед ним как новое, во всех подробностях каждый раз, когда он думал о сестре; нежность сестры заслуживала этой слезной жертвы: она так отчаянно боролась за его свободу и оба они были единственными детьми своей матери».
Пушкин в примечании к изданию «Евгения Онегина» 1825 г. явно исправляет «Немецкую биографию», говоря: «[Абрам] помнил также любимую сестру свою Лагань, плывшую издали за кораблем, на котором он удалялся».
Как я уже говорил, здесь Пушкин беспечно подчиняется русской традиции передавать латинское «h» русской «гаммой» (так что «Henry», например, превращается в «Генри», a «Heine» надевает маску «Гейне»). Более того, он хочет, чтобы женское имя с последним согласным (что по-русски немыслимо) звучало в согласии с нормой русского языка, и прибавляет к нему «мягкий знак».
Удаляющийся корабль, в кильватере которого плыла — слегка опережая романтическую эру — пылкая сестра, можно бы, конечно, приговорить к сокращению до тростникового плота на разлившейся реке, да и все происшествие циник бы отбросил как небылицу из разряда тех, что старость принимает за подлинные события; но есть причина, по которой этот случай заслуживает внимания: имя «Lahann» мне представляется вполне абиссинским[978].
Вообще говоря, имена на «L» и особенно на «La» в абиссинских хрониках попадаются сравнительно редко. Словари говорят, что в амхарском есть мужское имя «Лайахан»; а в годы правления короля Бахафа (1719–1728) жил генерал по имени Лахен, скончавшийся около 1728 г. в бытность губернатором Хамазена (R. Basset, 1881, № 18, р. 363{291}).
Мы не знаем, ни сколько лет было расу Фаресу, правителю Тигре, в 1690-е гг., ни числа его жен или наложниц. Но нам известно, что в ту пору рас Фарес был уже в летах, а также знаем из хроник (Basset, № 18, р. 310), что его молодую жену, умершую самое позднее в 1697-м, звали Лахиа Денгел или Лахья Денгел (что на тигре означает «красота Девы») — поразительно похоже на имя девушки, которая могла быть ее дочерью.