XXXIX

XXXIX

Покамест упивайтесь ею,

Сей легкой жизнию, друзья!

Ее ничтожность разумею

4 И мало к ней привязан я;

Для призраков закрыл я вежды;

Но отдаленные надежды

Тревожат сердце иногда:

8 Без неприметного следа

Мне было б грустно мир оставить.

Живу, пишу не для похвал;

Но я бы, кажется, желал

12 Печальный жребий свой прославить,

Чтоб обо мне, как верный друг,

Напомнил хоть единый звук.

1—4 Первый катрен по-русски звучит так:

Покамест упивайтесь ею,

Сей легкой жизнию, друзья!

Ее ничтожность разумею,

И мало к ней привязан я…

В нем чувствуется поразительное родство с интонацией державинской оды «Приглашение к обеду» (1795, строфа IV, стихи 1–4):

Друзьям моим я посвящаю,

Друзьям и красоте сей день;

Достоинствам я цену знаю,

И знаю то, что век наш тень…

8 <…>

12 Печальный жребий свой… — Эта жалоба на судьбу, прозвучавшая в ссылке и потерявшая актуальность к октябрю 1826 г., когда поэт уже был прощен и песнь напечатана, явилась причиной, заставившей Пушкина благоразумно датировать отдельное издание второй главы (с. 5): «Писано в 1823 году». Под черновым наброском этой строфы Пушкин поставил точную дату: «8 декабря 1823 nuit[423]» (2369, л. 41 об.).