2. Несостоявшаяся поездка Мальро в СССР (1939)

2. Несостоявшаяся поездка Мальро в СССР (1939)

Прежде чем рассказать эту историю, напомню, что до 1939 года Мальро дважды приезжал в СССР — в 1934 и в 1936 годах.

Летом 1934-го вместе с Ильей Эренбургом он прибыл морем в Ленинград как гость Первого съезда советских писателей. Газеты поместили репортажи об этом событии, интервью с гостем. На съезде Мальро выступал дважды и пользовался куда большим вниманием, чем тогда абсолютно свой Арагон. Обращаясь после съезда к Сталину с проектом реорганизации всей работы с зарубежными писателями, Эренбург назвал присутствие на съезде имевшего мировую славу Мальро едва ли не единственным исключением из политики организаторов съезда — они приглашали гостей, исходя не из их художественного веса, а лишь по соображениям идеологической стерильности[1979]. Мальро пригласили, потому что на этом настоял Эренбург.

Русские переводы из Мальро уже стали появляться в советской периодике (в частности, фрагменты его романа о китайской революции «Условия человеческого существования» — теперь переводят: «Удел человеческий»). Еще в 1933 году «Литгазета» напечатала статью «Андре Мальро»; Эренбург в ней писал:

«У Мальро лицо тонкое и женственное. Он очень нервен. Разговаривая, он не умеет слушать. Его взволнованные монологи напоминают водоворот: неизменно возвращается он к одной и той же мысли. Его хвалят наперебой все снобы и все эстеты. Но он выступает на коммунистических митингах <…>»[1980].

В том же году Бабель на встрече с московскими журналистами говорил о Мальро, назвав его «одним из будущих столпов французской литературы»[1981]. В 1935 году «Знамя» напечатало небольшой роман Мальро «Годы презрения» в авторизованном переводе Ильи Эренбурга. Во Франции роман появился в журнале, но затем автор его переработал. Переводы отрывков, сделанные по журнальной публикации, начали без ведома автора появляться в советской периодике — их остановило письмо Мальро в редакцию «Знамени»:

«9 мая 1935. Дорогие товарищи, „Знамя“ — единственный орган, которому мною разрешено публиковать „Годы презрения“, и перевод И. Эренбурга, в котором эта вещь будет напечатана, является единственным, действительным и одобренным мною»[1982].

В сопровождавшей это послание записке Эренбург писал:

«Надеюсь, что теперь Вам удастся прекратить печатание неавторизованных переводов. Мальро напечатал свой роман прежде в журнале „Нувель ревю франсез“, но потом сильно изменил текст. Это тоже задержало мой перевод. Все же надеюсь выслать Вам рукопись в июне месяце. Роман небольшой — примерно шесть листов…»[1983].

Действительно, Эренбург слово сдержал и в июне присылал перевод главами; 17 июня было отправлено окончание романа. «Годы презрения» появились в № 8 «Знамени» за 1935 год[1984].

В марте 1936-го Андре Мальро с младшим братом, журналистом Роланом, приехал в Москву по делам Ассоциации писателей, избранной Парижским конгрессом 1935 года. Из Москвы вместе с Бабелем и Кольцовым они отправились в Крым, к Горькому, обсуждать планы Ассоциации, в частности грандиозный проект «Новой энциклопедии». Этот проект в СССР по предложению Мальро должен был возглавить Н. И. Бухарин, и Горький с этим согласился. Он написал Ромену Роллану: «Был у меня Мальро. Человек, видимо, умный, талантливый. Мы с ним договорились до некоторых практических затей, которые должны будут послужить делу объединения европейской интеллигенции для борьбы против фашизма»[1985]. По возвращении Мальро в Париж Эренбург 5 апреля сообщал Кольцову: «Мальро вернулся в хорошей форме и взялся за работу. Я не очень-то верю в предприятие с энциклопедией — боюсь, что трудно будет преодолеть марксистскофобию англичан и двух третей наших французов. Но посмотрим, как развернется дело»[1986]. Иностранная комиссия Союза писателей поддерживала постоянную связь с Мальро; ему выслали 46 газетных вырезок с материалами о его поездке в СССР[1987], в его письмах в Комиссию — неизменные просьбы присылать ему советскую периодику. Ролан Мальро, человек легкомысленный и взбалмошный, остался в СССР и прожил там несколько месяцев, создавая немало забот опекавшим его («Брат Ваш иногда навещает нашу Иностранную комиссию», — сообщал писателю зам. ее председателя М. Аплетин[1988]).

Уже после отъезда Андре Мальро из СССР, в конце мая 1936 года, директор Института мировой литературы И. Луппол донес в Агитпроп ЦК ВКП(б) Щербакову, что им обнаружены книги Мальро с его сердечными дарственными надписями писателю-«троцкисту» Виктору Сержу, находившемуся в заключении и в 1936-м освобожденному (высланному из СССР) по настойчивой просьбе Р. Роллана во время его встречи со Сталиным. «Можно ли верить после этого автору?»[1989] — вопрошал Луппол, имея в виду ненадежность просоветскости Мальро. Однако в СССР с Мальро продолжали дружить.

С началом Гражданской войны в Испании (1936) Мальро организовал боевую эскадрилью и сражался во главе ее на стороне республиканцев. В это время популярность Мальро в СССР была особенно велика. В архиве Иностранной комиссии Союза писателей сохранилось послание к Мальро его читателей, передающее, что называется, аромат времени:

«Мы, железнодорожники-стахановцы, читатели центрального клуба сталинской дороги Днепропетровска, шлем горячий пролетарский привет выдающемуся писателю французского народа и его революционных традиций. Мы ждем от Андре Мальро, страстного борца с фашистским варварством, большого, честного, правдивого художника, поставившего свой блестящий талант и горячее сердце на службу революционных трудящихся масс, борющихся за новые условия человеческого существования, новых книг-снарядов в борьбе с фашистской реакцией <…>»[1990].

Может быть, самые передовые железнодорожники-стахановцы и правда читали книгу Мальро, во всяком случае, название ее им явно было знакомо. Конечно, читатели любого Урюпинска могли до конца 1936 года так же приветствовать и Андре Жида, а после ему же слать еще более пылкие проклятья… Таков был стиль неповторимой эпохи.

Как видно по архивным бумагам, Иностранная комиссия Союза писателей отслеживала поездку Мальро в США в начале 1937 года, предпринятую, чтоб собрать средства для республиканской Испании. 9 марта Мальро дал интервью левому американскому журналу «Нью массес». На вопрос: «Вы, понятно, знаете книгу Андре Жида „Возвращение из СССР“ и что она используется врагами Советского Союза. Каково Ваше мнение об этой книге и какова позиция Жида сейчас?» — Мальро ответил дипломатично:

«Мнение, которое Жид высказал в этой книге, не окончательно. Я знаю, что он срочно пишет другую книгу на ту же тему. Как мне известно, название этой книги будет „Пересмотр“, что дает возможность предположить, что он имеет в виду пересмотр своих убеждений. Твердо я не могу сейчас утверждать. Нужно подождать, пока книга будет опубликована».

Этот ответ был тщательно зафиксирован Иностранной комиссией[1991].

Ее председателем вплоть до своего ареста в ноябре 1938 года был Михаил Кольцов; секретарем в Иностранной комиссии служила высоко ценимая Кольцовым Г. С. Болеславская — она, в частности, ведала обслуживанием зарубежных гостей Союза писателей и подружилась с Мальро уже в его первый приезд в Москву. В 1935 году Кольцов, советуя из Парижа партийному начальству в Москве поручить ей часть дел по подготовке Парижского конгресса — переводы, литработы, — счел необходимым сообщить: «Учесть, что Болеславская дружна с Мальро»[1992]. Конечно, кто-то другой докладывал тем же товарищам о не менее близкой дружбе Кольцова с немецкой журналисткой Марией Грессхенер, но для нашего сюжета это не существенно; в любом случае сообщение Кольцова было не случайно. Возможно, после ареста Кольцова, о котором в Париже стало известно тотчас же, Болеславскую арестовали не сразу; во всяком случае, Мальро узнал, что она продолжает работать в Союзе писателей, и он ей написал, назвав Болей, как ее всегда звали друзья. Это письмо сохранилось в архиве Иностранной комиссии — передала ли его она сама или его передало НКВД — неизвестно.

Письмо написано уже после поражения Испанской республики и начинается с упоминания фильма Мальро об Испании. Кратко расскажем здесь об этом фильме. Он назывался «Кровь Испании». Эренбург был на его съемках (в Испании) и 29 января 1939-го рассказал о них в «Известиях». 11 июня 1939-го Эренбург писал из Парижа в Ленинград Н. С. Тихонову: «Вчера глядел фильм Мальро. Много хорошего: воздушный бой, особенно настоящая Испания, крестьяне и очень патетично, как деревня за деревней провожают с горы вниз мертвых и раненых летчиков. Снимал и монтировал в исключительных условиях»[1993]. Это — о просмотре еще до официальной премьеры в Париже; тот просмотр Эренбург вспоминал и 7 июля в письме Е. Полонской: «Глядел фильм Мальро об Испании и разволновался»[1994], в тот же день он сообщил Всеволоду Вишневскому: «На днях здесь премьера фильма Мальро. Французская цензура неожиданно разрешила фильм, вырезав в итоге только слово из диалога: Невмешательство»[1995]. Из письма Мальро к Болеславской неясно, идет ли речь о подготовке к московскому прокату фильма либо о некоторой доводке его перед парижской премьерой. Деньги, о которых Мальро пишет, — гонорар за издание его испанского романа «Надежда» (с патетическим посвящением «Моим товарищам по Теруэльскому бою»). Роман вышел в Париже в 1937-м; в конце того же года Эренбург привез его в Москву, а 11 июня 1939-го «Художественная литература» подписала роман в печать (в переводе дочери Эренбурга Ирины и ее отчима Т. И. Сорокина).

Теперь приведем текст письма:

«Париж, 19 июня 1939.

Дорогая Боля,

Фильм закончен, и возможно мне придется приехать в Москву, чтобы им заняться. Я бы хотел, чтобы Жозеф[1996] смогла приехать со мной, а немножко позже монтажер; бесполезно говорить, что ввиду нужды я предпочел бы использовать скорее свои рубли, нежели франки, столь редкие у меня в этом сезоне. Раз Вы снова работаете у господ писателей, не смогли бы Вы совершить небольшой поход в сторону моего текущего счета в рублях в Гослитиздате и сообщить мне: 1. Сколько их у меня остается. 2. Как стоимость билета на советский пароход смогла бы быть переведена в Париж или Лондон. Если Вы сообщите мне эти сведения, Вы будете, как всегда, человек, исполненный действия. Все передают Вам тысячи приветов, и мы также.

Андре Мальро»[1997].

Не знаю, когда именно была арестована Болеславская — до отправления этого письма или после. Брат Михаила Кольцова, карикатурист Бор. Ефимов, видевший сфабрикованное дело, по которому в 1941 году в Москве арестовали Марию Грессхенер, обнаружил в нем показания «агента иностранных разведок» Болеславской[1998]… В другом следственном деле — И. Э. Бабеля — немало выбитых из него летом 1939 года показаний на «разведчика» Мальро и завербованного им «шпиона» Эренбурга[1999]… Обо всем этом Мальро мог только догадываться.

Скорей всего, его намерение приехать в СССР в 1939 году перечеркнул подписанный 23 августа пакт Молотова — Риббентропа. Вторая мировая война, начатая в соответствии с его тайными протоколами, изменила мир, и все это помогло Мальро распрощаться с концепцией революций как локомотива истории…