АНТОНИ ВАЛАБРЕГУ

АНТОНИ ВАЛАБРЕГУ

Париж, 6 февраля 1865 г.

Дорогой Валабрег!

Я перед Вами в долгу: вот уже месяц, как я обещал Вам более пространное письмо. Сейчас у меня короткая передышка, и я попытаюсь расплатиться с этим долгом.

Вы не поверите, как я занят; набрал столько работы, что не знаю, как все успеть: во-первых, каждый день десять часов провожу в издательстве, кроме того, каждую неделю даю статью от ста до ста пятидесяти строк в «Пти журналь» и два раза в месяц статью в пятьсот — шестьсот строк в лионскую газету «Салю пюблик»; наконец, остается еще мой роман, над которым я должен был бы работать и который до сей поры спокойно дремал в ящике моего стола. Вы понимаете, что все это я пишу не ради прекрасных глаз публики; в «Пти журналь» мне платят за статью двадцать франков, а в «Салю пюблик» — от пятидесяти до шестидесяти франков; таким образом, я зарабатываю своим пером около двухсот франков в месяц. Я решился на все это отчасти из-за денег, но, кроме того, журналистика кажется мне таким мощным рычагом, что я не прочь появляться в определенные дни перед значительным числом читателей. Это соображение объяснит Вам мое участие в «Пти журналь». Я знаю, какое место этот листок занимает в литературе, но знаю также, что его сотрудники очень быстро приобретают популярность. Не газета создает журналистов, а журналисты создают газету; если я хорош, то останусь хорошим везде; главное в том, чтобы хорошо писать и не краснеть за свои произведения. Что до «Салю пюблик», то это одна из лучших провинциальных газет; я пользуюсь там большой свободой, мне отводят много места, я говорю там о вопросах высокой литературы и очень рад, что там работаю. Я делаю все это, чтобы попасть в одну из больших парижских газет; не пройдет и двух месяцев, как я буду писать в каком-нибудь либеральном издании. Сейчас я поставил себе двойную цель: завоевать известность и увеличить свой доход.

Бог да поможет мне!

Простите, что я посвятил себе целых две страницы и хочу посвятить еще две.

Я доволен успехом моей книги. Появилось уже около сотни статей — вы говорите, что читали некоторые из них. В целом пресса была благожелательна: хор похвал, не считая одной или двух неприятных нот. И заметьте, что я был слегка оскорблен как раз теми, кто намеревался пощекотать меня приятнейшим образом; они не читали моих рассказов, а говорили о них очень лестно, но очень фальшиво, — читатели, должно быть, подумали, что я самое пресное и самое слащавое существо на свете. Вот так друзья! Я предпочел бы, чтобы меня как следует выругали.

Мне не терпится опубликовать вторую книгу. Я почти убежден, что от нее будет зависеть моя репутация. Но у меня остается так мало времени для себя. Если бы я мог подготовить ее к началу будущей зимы, я был бы счастливейшим из смертных. Сейчас живу, как в лихорадке: события увлекают меня за собой; каждый день мое положение все более обрисовывается, каждый день делаю новый шаг вперед. Где те вечера, когда я оставался один перед своим произведением, спокойно работал, не зная, увидит ли оно когда-нибудь свет? Тогда я спорил с собой, колебался. Теперь я должен идти вперед, вперед, несмотря ни на что. Какую бы страницу я ни написал, хорошую или плохую, нужно, чтобы она появилась в печати. Я испытываю настоящее блаженство, чувствуя, что постепенно выделяюсь из толпы, и в то же время меня терзает тревога, когда я вопрошаю себя, хватит ли у меня сил, смогу ли я надолго удержаться на том уровне, которого достигну. Я больше не скучаю, уверяю Вас; я с нетерпением жду того дня, когда почувствую себя достаточно сильным и достаточно твердым, чтобы бросить все и целиком посвятить себя литературе.