Ж.-К. ГЮИСМАНСУ
24 февраля 1877 г.
Вчера, перед тем как погасить свечу, я прочел Вашу брошюру[105] и был очень тронут Вашим теплым отзывом. Да, в Вашем очерке я таков, каким бы хотел быть; по таков ли я в действительности?
Вы меня перехвалили, и я принимаю Ваши восторги только потому, что кое-кого они ошеломят. А кроме того, это значит, что Вы поднимаете знамя, ведь так? Друг с другом мы можем быть вполне откровенны, но перед людьми станем держаться гордо и независимо.
Ж.-К. ГЮИСМАНСУ 24 февраля 1877 г.Вчера, перед тем как погасить свечу, я прочел Вашу брошюру[105] и был очень тронут Вашим теплым отзывом. Да, в Вашем очерке я таков, каким бы хотел быть; по таков ли я в действительности?Вы меня перехвалили, и я принимаю Ваши восторги только потому,
Ж.-К. ГЮИСМАНСУ Эстак, 3 августа 1877 г.Дорогой друг!Вы работаете, вот это хорошо! Напрасно Вы беспокоитесь заранее! Двигайте смело Вашу книгу вперед, не задумываясь, есть ли в ней действие, понравится ли она, не доведет ли она Вас до Сент-Пелажи! [108]Я заметил такую вещь: больше
Ж.-К. ГЮИСМАНСУ Медан, 21 августа 1887 г.Спасибо за Ваше доброе письмо, дорогой Гюисманс. Я сразу узнал Рони по педантичной запутанности фразы, а Боннетен, конечно, только помог книге выйти в свет. Все это и смешно и непристойно. Вам известно, как философски отношусь я к брани.