С. 52

И если в случае со Швейком три противоположных научных лагеря пришли к полному соглашению

В оригинале:

Jestli v p??pad? ?vejkov? do?lo k ?pln? shod? mezi t?mi protivopolo?en?mi v?deck?mi t?bory

Место замечательное тем, что здесь Гашек употребляет не чешское слово, а русское. Вместо нормального и понятного любому его соотечественнику protilehl?mi пишет русское protivopolo?en?mi (см. у самого Гашека – ч. гл. 14: Pro?el se ode dve?? k protilehl?mu oknu – Прошелся от стены к противоположному окну. К сожалению, у ПГБ вообще утрачено и переведено просто – ч. 1, с. 201: и зашагал от двери к окну мимо Швейка и обратно). Кстати, во многих поздних чешских изданиях замена одного на другое молча делается редакторами. Использование русизмов и вообще упрек в том, что после пяти лет пребывания в России Гашек призабыл родной язык – одно из самых ходовых и распространенных у критиков романа.

Действительно, русизмы время от времени попадаются, например буквально в следующей главе мелькнет нечешское слово chal?t (Nap?ed ho svl?kli do naha, pak mu dali n?jak? chal?t) – вместо правильного для «халата» чешского pl???; и там же находим понятный чехам, но экзотический koridor (Tomuto ?lov?ku vr?t?te jeho ?aty a d?te ho na t?et? t??du na prvn? koridor) вместо естественного и общепринятого chodba. Но в целом подобные включения в общем корпусе текста скорее случайность, чем хроническая патология.

См. также комм. к самому неожиданному и прекрасному из всех гашековских русизмов horisont?ln? radost – «горизонтальная радость»: ч. 3, гл. 2, с. 118.

Здесь же заметим, что на очень уместной и забавной чешско-русской смеси строятся диалоги, а иногда и авторская речь в прекрасной серии поздних, предроманных гашековских рассказов о его комиссарском быте в Бугульме – «Стратегические трудности» («V strategick?ch nesn?z?ch» – «Tribuna», 1921), «Славные дни Бугульмы» («Slavn? dny Bugulmy» – «Tribuna», 1921), «Новая опасность» («Nov? nebezpe??» – «Tribuna», 1921) и другие.

подтвердить первоначальное мнение о Швейке, составленное на основе системы доктора психиатрии Каллерсона, доктора Гевероха и англичанина Вейкинга.

Над тайной происхождения имен ни в каких научных анналах не отмеченных ученых Каллерсона и Вейкинга давно и безуспешно бьются все гашековеды. Сделаю и я свое предположение – это, наверное, психи, зашифрованные в любимой Гашеком книжке доктора Гевероха «О чудаках и необычных людях» под инициалами K. и W.