С. 80

В то время, когда галицийские леса, простирающиеся вдоль реки Раб, видели бегущие через эту реку австрийские войска

Военные действия Первой мировой войны начались для Австро-Венгрии крайне неудачно. На восточном фронте, в Галиции, русские войска отбили первоначальный натиск австрияков и сами перешли в наступление, в результате которого продвинулись на 300 км вглубь вражеской территории, таком образом, 25 сентября 1914-го, когда русская атакующая волна остановилась, стороны расположились по линии Горлицы – Тарнув на территории нынешней Польши.

Небольшая, протяженностью чуть больше ста километров, река Раба (Raba, так она правильно называется, ПГБ просто повторяет неверное написание Гашека) в результате этого оказалась прифронтовой, текущей с юга на север параллельно линии фронта, примерно в пятидесяти километрах на запад от нее (с истоком у современных Beskids через Rabka-Zdr?j, Mszana Dolna, My?lenice и Dobczyce). Очевидно, что вся отступающая, смятенная с трехсоткилометровой глубины австрийская армия должна была перекатиться через этот неширокий приток Вислы. См. также комм., ч. 1, гл. 14, с. 217 и ч. 1, гл. 15, с. 243.

Здесь вновь возможна датировка. Конец сентября, начало октября. То есть с конца предыдущей главы до начала этой прошло два или два с половиной месяца.

Самого Гашека родина призвала к исполнению воинского долга чуть позже – в декабре 1914-го.

Река Раба, как и Галиция, упоминается в ранних рассказах Гашека. В одном из них ее зимний живописный потенциал даже обсуждается парой деревенских художников-любителей – «Пейзаж Галиции с волками» («Krajina z Hali?e s vlky» – «N?rodn? listy», 1905).

в то время, когда на юге, в Сербии, австрийским дивизиям, одной за другой, всыпали по первое число (что они уже давно заслужили).

На южном, сербском фронте, дела австрийцев летом-осенью 1914-го обстояли немногим лучше, чем на восточном. На территорию Австро-Венгрии сербы, правда, не вторглись, но со своей подваливших было австрийцев успешно выгнали. То есть и здесь черно-желтых били, что в оригинале выражено с помощью чуть более сильного оборота, чем в переводе:

a dole v Srbsku rakousk? divise jedna za druhou dost?valy p?es kalhoty to, co jim d?vno pat?ilo.

в то время как на юге, в Сербии, австрийские дивизии одна за другой получали под зад (чего они уже давно заслуживали).

Швейк, когда ему принесли повестку о том, что через неделю он должен явиться на Стршелецкий остров для медицинского освидетельствования

St?eleck? ostrov – остров на Влтаве в Праге, который с правым (Нове Место) и левым берегом (Мала Страна) соединяет мост Легии, во времена Швейка – Фердинандов. Назван так потому, что на этом небольшом лесистом клочке земли посреди реки с XV века регулярно проводились разного рода полувоенные мероприятия, включая стрельбы.

Между прочим, в 1882 году на острове состоялся общесокольский слет. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 129.

Надо заметить, что на острове в начале прошлого века не было ни одного имеющего хоть какое-то отношение к армии или медицине учреждения. Только общегражданские пивные. Но именно в их залах (v hostinsk?ch m?stnostech na St?eleck?m ostrov?), как свидетельствует объявление, счастливо обнаруженное Ймаром Хонси (JH 2012) в номере газеты «Чех» («?ech», 12.11.1914) о порядке и времени медицинского освидетельствования всех живущих или находящихся в Праге ополченцев, и проходили с 16 ноября по 31 декабря медосмотры этой категории военнообязанных. Именно к ней Швейк после суперарбитрации и должен был относиться (см. комм., ч. 1, гл. 9, с. 125).

Кстати, совершенно замечательным образом это же объявление из газеты «Чех» позволяет однозначно утверждать, что романный Швейк не жил в Краловских Виноградах. До 1922 года это был самостоятельный город, и ополченцы, в нем проживавшие, проходили освидетельствование в самих же Виноградах (ресторан «Orfeum», Palack?ho t?. 147/50), а не на Стршелецком острове, как все пражане.

Здесь же стоит заметить по поводу казалось бы нецелевого использования заведений общественного питания, что это не суровости военного времени, а, судя по всему, обычная пражская практика работы призывных комиссий. В рассказе мирного и тишайшего 1911-го «Швейк против Италии» («?vejk stoj? proti It?lii») находим следующее описание жизненных перипетий бравого призывника и воина в его собственном изложении:

Потом я учился на столяра и даже выучился, после чего меня привели в одну господу и там велели раздеться донага.

Nato jsem se u?il truhl??em a tak? vyu?il, potom mne p?ivedli do jedn? hospody a tam jsem se musel svl?knout do naha.

Что и понятно, пивная – место, по дороге куда ни один чех в здравом рассудке никогда не заблудится.

Ну и последнее: все то же чудное газетное объявление дает чудесную возможность сделать вполне обоснованное предположение о годе рождения Швейка (1878–1883), поскольку ополченцам этих лет, проживающим в Праге, но не пражских призывных округов (напомним, Швейк был комиссован из южночешского 91-го полка), предлагалось для освидетельствования явиться на Стршелецкий остров, а вот людей помоложе, начиная с 1884 года рождения, звала для тех же целей ресторация с названием «Городская беседа» («M???ansk? beseda»). Это не на воде, а в близлежащем к речке Влтаве районе Нове Место (Nov? M?sto). См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 204. О возрасте см. также комм., ч. 3, гл. 3, с. 178.