"ЧЕТВЕРТЫЙ МУЖЧИНА" (De vierde man) Нидерланды, 1983.104 минуты.
"ЧЕТВЕРТЫЙ МУЖЧИНА" (De vierde man) Нидерланды, 1983.104 минуты.
Режиссер Пауль Верхувен.
В ролях: Ерун Краббе, Рене Сутендик, Том Хоффман, Долф Де Врис, Герт Де Йонг.
В — 3,5; М — 3; Т — 3,5; Дм — 4; Р — 4; Д — 4; К — 5. (0,707)
Герард Реве, писатель-алкоголик, гомосексуалист и вместе с тем рьяный католик, приезжает в другой город для чтения лекций по литературе. Там он встречается с Кристиной, эффектной и загадочной владелицей салона-парикмахерской. Серия видений и предостерегающих намеков убеждают Герарда в том, что Кристина — ведьма, которая расправилась с тремя предыдущими мужьями и готова покуситься на убийство Реве и молодого парня Хермана, своего — и его! — нового любовника.
Легко принять фильм за увлекательный, лихо придуманный и осуществленный триллер, для разнообразия оформленный чрезвычайно красиво, эстетски. Но сорокапятилетний П.Верхувен, который уже заслужил славу большого оригинала своими эротически-черноюмористи-ческими картинами ("Рахат-лукум", "Китти-топотушка", "Лихачи"), создает причудливую фантазию на стыке галлюцинации и реальности. Он сознательно пародирует и писательские бредни, больное воображение деградирующего интеллектуала, и зрительские ожидания некоего мистически-потустороннего зрелища о современной дьяволице, убивающей возлюбленных, своего рода паучихе, которая заманивает жертв в искусно сплетенную сеть-ловушку.
Ирония кадра-эпиграфа, для вящей убедительности или в назидание повторенного в финале, заключается в том, что режиссер так же запутывает публику, заставляя ее наравне с героем полностью поверить в дурные предзнаменования и пропускать мимо ехидные "шпильки", то и дело вставленные в ткань повествования. Вера грешного писателя в его спасение самой Девой Марией является такой же манией, навязчивой идеей, как и подозрения по отношению к красивой вдове-блондинке. П.Верхувен богохульствует, посмеиваясь над католическими догмами, христианской символикой, религиозными комплексами интеллектуала, боящегося, словно в детстве, кары Господней и уповающего на милость Богоматери. "Злодейка" имеет имя Кристина, а так называемая "Святая Дева" воплощается для героя в облике медсестры, если возвышенно — сестры милосердия. Герард Реве сам придумывает себе Бога и Дьвола, Рай и Ад, дев и ведьм, чтобы как-то объяснить странные события, связать логически концы с концами, не чувствовать себя мухой-идиоткой, не осознающей, что к ней уже подбирается кровожадный паук. В принципе, все, начиная с приезда писателя в город, может быть плодом его одержимых фантазий, эгоцентристских притязаний на опасное для жизни место "четвертого мужчины".
Режиссер выворачивает наизнанку библейскую легенду о "четырех всадниках Апокалипсиса", которые несут смерть погрязшему в пороках миру, поскольку в "антихристовской" версии Апокалипсиса все должно быть наоборот, и "четыре всадника" (кто в автомобиле, кто на яхте, кто на мотоцикле) сами оказываются беззащитными перед "роковой женщиной", словно Смертью.
П.Верхувен издевается и над переменой ролей во взаимоотношениях мужского и женского родов, когда происходит своеобразная "феминизация" даже религиозного чувства с особым предпочтением Богоматери вместо воззвания к Христу Спасителю. Гомосексуальный писатель сталкивается с гиперболизированным проявлением матриархального начала, когда доминирующей женщине мало одного лишь подавления мужчины, она действительно, как паучиха, жаждет расплаты за ночь любви. Лукавая, язвительная интонация интеллектуальной притчи проглядывает сквозь структуру мистического триллера, и это обстоятельство, наряду со множеством культурно-религиозных реминисценций и кинематографических цитат, позволяет с полной уверенностью видеть в этой ленте образец типично постмодернистского произведения, которое каждый миг опрокидывает наши предположения и всегда не равно самому себе, притворяется еще чем-то.