XXIV

XXIV

Увы, Татьяна увядает;

Бледнеет, гаснет и молчит!

Ничто ее не занимает,

⁴ Ее души не шевелит.

Качая важно головою,

Соседи шепчут меж собою:

Пора, пора бы замуж ей!..

⁸ Но полно. Надо мне скорей

Развеселить воображенье

Картиной счастливой любви.

Невольно, милые мои,

¹² Меня стесняет сожаленье;

Простите мне: я так люблю

Татьяну милую мою!

2 …гаснет... — Галлицизм, se consume.

11 …милые мои… — Поэт обращается к своим друзьям и читателям.

14 Татьяну милую мою! — Создатель Татьяны теперь забудет о ней на двадцать восемь строф (исключая упоминание о грядущих именинах в гл. 4, XLIX), то есть до гл. 5, IV, где начинается тема гадания — сна — именин, заканчивающаяся в гл. 6, III. С точки зрения художественного бремени это значит, что Татьяна страдает и вянет по крайней мере полгода — длится агония, прерываемая посещением пустынного замка Онегина в седьмой главе, после чего мы вместе с Татьяной отправляемся в Москву.

Варианты

Пушкин набросал несколько версий строфы XXIV.

XXIVa

В тетради 2370, л. 52 об. есть отвергнутый черновик:

Родня качает головою,

Соседи шепчут меж собою:

Пора, пора бы замуж ей!

⁸ Мать также мыслит — у друзей

Тихонько требует совета —

Друзья советуют зимой

В Москву подняться всей семьей —

¹² Авось в толпе большого света

Татьяне сыщется жених,

Милей иль счастливей других.

XXIVb

Еще один черновой вариант (2370, л. 53 об.), продолжающий московскую тему:

Старушка очень полюбила

Благоразумный их совет —

В столицу <ехать> положила,

⁴ Как только <будет> зимний след.

Уж небо осенью дышало,

Уж реже солнышко блистало…

Продолжается эта строфа как XL, 7—14.

XXIVb, 6 Вариант стиха гласит:

Уж реже <радуга> блистала…

В этот момент Пушкин задался вопросом: что делать дальше с романом, сюжет которого после первого взрыва почти угас? Творческая интуиция подсказала ему отложить рассказ о предполагаемой поездке в Москву. Татьяну отвезут туда лишь в седьмой главе. Из grands mouvements[572]первых шести глав (любовь Татьяны к Онегину и кошмарные именины с их трагическими последствиями) второй взрыв должен был начаться в конце четвертой главы.

XXIVc

Черновик в тетради 2370, л. 53 читается так:

Не в первый раз моей Татьяне

Уж называли женихов,

Семейство Л<ариных> заране

⁴ Поздравить всякой был готов.

…………………………………………

Ее искали но доселе

Она отказывала всем —

⁸ Старуха мать гордилась тем —

Соседи <всех именовали>

И всех по пальцам перечли,

Там до Онегина дошли

¹² <Потом усердно рассуждали>

И предрекали уж развод…

…<много> через год//

XXIVd

Еще в одном черновике (там же) читаем (стихи 1–3):

Но сплетни <скоро перестали>;

Не вздумал свататься жених;

А Таня…

2 Отвергнутое чтение (там же):

Онегин не приехал вновь…

XXIVe

В другом черновике (2370, л. 53 об.) читаем:

Когда повеет к нам весною

И небо вдруг оживлено —

Люблю поспешною рукою

⁴ Двойное выставить окно.

С каким-то грустным наслажденьем

Я упиваюсь дуновеньем

<Живой> прохлады — но весна

⁸ У нас не радостна — она

Богата грязью не цветами.

Напрасно манит жадный взор

<Лугов> пленительный узор;

¹² Певец не свищет над водами,

Фиалок нет и вместо роз

В полях растоптанный навоз.

(Я беру последние три стиха из статьи в ПСС, 1949, т. V, с. 534)^{100}.

4 Двойное выставить окно. — Русские дома имели, а может быть, и поныне имеют большие створчатые окна с двумя прочными рамами, одну из которых по весне снимали. Слои ваты толщиною в несколько дюймов, проложенные между рамами, заткнутые щели, внутренние ставни беленого дерева, толстые боковые занавеси и шторы с оборками не пропускали холода. Наши «сторм уиндоуз» смотрятся принадлежностью кукольного домика в сравнении со столь надежной защитой.

12 Певец… — Женский род, «songstress» или «chauntress», был бы более традиционным для соловья английского, но по-русски он мужского рода. В отвергнутом черновике (2370, л. 53 об.) прелестен «бюльбюль», персидский вид соловья, которого Пушкин взял из нудных выхолощенных французских пересказов и переложений восточных сказок, столь популярных в XVIII в.

13—14 …вместо роз… навоз. — Отметим здесь «реалистическую» рифму в пику устоявшейся розы — морозы из XXIVf, 5–6 (см. также коммент, к гл. 4, XLII, 1–3).

XXIVf

В тетради 2370, л. 54 есть еще один черновик:

Что наше северное лето? —

Карикатура южных зим —

Мелькнет и нет — известно это —

4 Хоть мы признаться не хотим

Ни шум дубрав, ни тень, ни розы

В удел нам отданы морозы,

Мятель, свинцовый свод небес,

8 Безлиственный сребристый лес,

<Пустыни ярко снеговые>

Где свищут подрези саней —

<Средь хладно> пасмурных ночей,

12 Кибитки, песни удалые,

Двойные стекла, банный пар —

Халат лежанка и угар.

XXIVe, 5–6 Отметим рифму розы — морозы, высмеянную Пушкиным в окончательном тексте гл. 4, XLII, 1–3.