XLVI

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XLVI

Дай оглянусь. Простите ж, сени,

Где дни мои текли в глуши,

Исполнены страстей и лени

4 И снов задумчивой души.

А ты, младое вдохновенье,

Волнуй мое воображенье,

Дремоту сердца оживляй,

8 В мой угол чаще прилетай,

Не дай остыть душе поэта,

Ожесточиться, очерстветь

И наконец окаменеть

12 В мертвящем упоенье света,

В сем омуте, где с вами я

Купаюсь, милые друзья!40

1—4 2 октября 1835 г. в Тригорском Пушкин записал это четверостишие (уже опубликованное в изданиях 1828 и 1833 гг.) вместе с цитатой из Колриджа в красный сафьяновый альбом с золотым тиснением, принадлежавший Анне Вульф, в которую наш поэт был влюблен десятью годами ранее. Он процитировал начало эпиграммы из пяти строк, написанной Колриджем в 1802 г.:

How seldom, friend! a good great man inherits

Honour or wealth with all his worth and pains!

(Как редко, друг, достойный человек получает

Славу и богатство благодаря своим добродетелям и стараниям!)

2 …сени… — Здесь, так же как в гл. 2, I, 12, имеется в виду тень от деревьев. См. мой коммент. к гл. 6, VII, 9.

8 …угол… — Англ. corner или hole представляются мне здесь не совсем точными аналогами. В других случаях для передачи уменьшительной формы «уголок» я пользовался словом «nook». См. мой коммент. к гл. 2, I, 2.

Вариант

13—14 В первом издании ЕО шестая глава заканчивалась словами (см. пушкинское примечание 40):

Среди бездушных гордецов,

Среди блистательных глупцов,

XLVII

Среди лукавых, малодушных,

Шальных, балованных детей,

Злодеев и смешных и скучных,

4 Тупых, привязчивых судей;

Среди кокеток богомольных;

Среди холопьев добровольных;

Среди вседневных, модных сцен,

8 Учтивых, ласковых измен;

Среди холодных приговоров

Жестокосердой суеты;

Среди досадной пустоты,

12 Расчетов, дум и разговоров;

В сем омуте, где с вами я

Купаюсь, милые друзья!

11—12 Среди досадной пустоты / Расчетов, дум и разговоров… — В 1828 г. в экземпляре отдельного издания шестой главы (переплетенной с предшествующими главами) Пушкин своей рукой исправил «дум» на «душ». Поправка мало меняет смысл всего этого довольно бесцветного отрывка (с очень банальным перечнем); более того, оба слова могут быть переданы по-английски одинаково — «mentalities». Пушкина, вероятно, мало заботила эта поправка, так как в строфе, прилагаемой к примечанию в полных изданиях романа 1833 и 1837 гг., восстанавливается первоначальное чтение: «дум».

«Расчеты» означают «оценку», «подведение баланса» «Души», как уже указывалось, — это крепостные крестьяне. Бродский (в комментарии к ЕО; с. 250–251) в социологическом угаре выбрасывает запятую между «расчетов» и «душ», придавая последнему слову значение «крепостных душ» (как скот считался по головам, так крепостные по душам) и читает эти строки иначе:

Среди досадной пустоты

Расчетов душ и разговоров —

намекая на то, что Пушкин здесь высмеивает помещиков, занимающихся в высшем свете хозяйскими разговорами, подсчетом, сколько у кого крепостных крестьян, и торгом по поводу цен на них! Конечно же, это полная ерунда — подобные разговоры были совершенно не типичны для высшего света. Кроме того, выражение «расчетов душ» невыносимо коряво и тематически нарушает сбалансированность «досадной пустоты» и неуточненных «разговоров».