30. Александр Ибн-Иванович

30//1

В нагретом и темном товарном вагоне... Пахло кожей и ногами. — "Пахло" — см. ДС 8//2. В "Анне на шее" Чехова ср. сходное сочетание разнородных запахов: "Пахнет светильным газом и солдатами".

30//2

"Вдруг он сейчас меня задушит... Разрежет на части и отправит малой скоростью в разные города..." — Станция Хацепетовка! Выходите, гражданин! — Хацепетовка — железнодорожная станция; находится не в Средней Азии, а в Донбассе к северо-востоку от Сталино (бывшей Юзовки). Упоминается у Чехова: "Я вспомнил голую, пустынную степь между Никитовкой и Хацепетовкой..." [Перекати-поле]. Мотивировка ее появления в данном месте ЗТ неясна.

Посылка трупа в разные города — общее место черного юмора в эпоху ЗТ. По словам фельетониста, в современных заграничных фильмах "чудовищные негодяи сыплют килограммы цианистого кали в утренний кофе своих престарелых мамаш, рубят трупы в куски и отправляют их на разные адреса почтовыми посылками с объявленной ценностью". Он же вспоминает, что персонажи в дореволюционном театре Гиньоль "резали друг друга и в упакованном виде отправляли по железной дороге малой скоростью" [М. Кольцов, Красиво, как в кино // М. Кольцов, Конец, конец скуке мира; его же, О диспутах, Чу 07.1929]. Одна из героинь "Эмигрантов" А. Н. Толстого говорит: "...не поручусь, что [он] не отправит меня куда-нибудь по частям в багажной корзине..." [гл. 15]. В фельетоне "Алмазная дочка" [Чу 41.1929; подпись Франц Бакен-Бардов, написан, по-видимому, соавторами; см.: Ильф, Петров, Необыкновенные истории..., 217, 463] есть фраза: "Можете... разрезать пошляков на куски, зашивать в корзины и отправлять малой скоростью куда-нибудь на станцию Пепелихи". Мотив, как и юмористика вокруг него, по-видимому, восходит к Западу и началу XX века: И. Эренбург вспоминает, что в конце 1908 сенсацией французской прессы был "человек, [который] убил свою любовницу, положил труп в сундук и отправил малой скоростью в Нанси" [Люди, годы, жизнь, I: 92].

30//3

Где мексиканские доллары, турецкие лиры, где фунты, рупии, пезеты, центавосы, румынские леи, где лимитрофные латы и злотые? Дайте хоть часть валютой! — Список валют разных стран находим также в фельетоне Дон-Аминадо: "Сербские динары, чешские кроны, итальянские лиры, американские доллары, болгарские левы, турецкие пиастры, польские злоты, английские шиллинги, румынские леи, греческие драхмы, швейцарские франки и французские франки, финские марки и германские марки и, наконец, 86 индийских рупий..." [Жизнь знаменитых людей (1926); речь идет о богатствах, накопленных "тайным советником Палеологом" и ему подобными]. Лимитрофы — европейские государства, пограничные с СССР и полностью или частично входившие в состав бывшей Российской империи: Литва, Латвия, Эстония, Польша, Финляндия, Румыния. Лимитрофы — результат Версальского мира и других событий, переопределивших европейские границы — были актуальным понятием в советском обиходе 20-х гг. Латы, злотые — валюта Латвии и Польши.

Вопрос огоньковской "Викторины": "27. Какие государства называют лимитрофами?" Ответ: "Прибалтийские государства, ранее составлявшие часть Российской Империи, а ныне являющиеся самостоятельными пограничными государствами" [От 22.01.28]. "42. Как называется денежная единица в Литве?" Ответ: "Литы" [Ог 22.04.28]. "32. Монеты какой страны носят название части рыцарского вооружения? " Ответ: "Латвии — латы" [Ог 13.05.28].

30//4

— Вот я и миллионер!.. Сбылись мечты идиота! — Возможная реминисценция из песни A. Вертинского "Бал господень" (1917): И однажды сбылися мечты сумасшедшие..." [подсказано В. М. Курильским].

30//5

...Исполняются национальные гимны, стреляют ракеты, и старый король прижимает исследователя к своим колючим орденам и звездам. — Ср.: "Людвиг II Баварский прижимал к своей груди Вагнера, причем все королевские ордена автоматически прилипали к груди Вагнера" [Ж. Жироду, Зигфрид и Лимузэн (рус. пер. 1927), гл. 5]; о созвучиях с этим романом см. также в ЗТ 2//13 и ЗТ 27//1. Об ордене, который сам собой прилипает к груди награждаемого Наполеоном, говорится в "Войне и мире".

В пассаже идет речь о полете Р. Амундсена к Северному полюсу на дирижабле "Норвегия" ("Норге") в мае 1926 — событии, широко освещавшемся советскими средствами информации, в особенности потому, что аэронавты для вылета на Шпицберген использовали советскую территорию (город Троцк, бывшая Гатчина). "Я стоял в толпе, когда к Северному полюсу отправлялась в первый рейс экспедиция Амундсена — Нобиле, и изящная „Норвегия", старшая сестра злополучной „Италии", разворачивалась в ленинградском небе" [Успенский, Записки старого петербуржца]. Полет "Норге" воспевался в стихах [например, Вс. Рождественского в КП 20.1926]. История "Италии" отражена в другой главе романа [см. ЗТ 13//21].

Вопрос огоньковской "Викторины": "49. Чем известен дирижабль „Норвегия"?" Ответ: "На нем Амундсен совершил путешествие на Северный полюс" [Ог 06.05.28].

30//6

Просто два врача-общественника едут в Москву, чтобы посетить Художественный театр и собственными глазами взглянуть на мумию в Музее изящных искусств. — По поводу "мумии" французский комментатор ЗТ довольно уверенно утверждает, что речь идет о мавзолее

B. И. Ленина [Ilf et Petrov, Le veau d’or, 499]. Подобного рода намеки, часто камуфлированные переименованием и переносом в другое место, отнюдь не чужды соавторам [см. хотя бы ДС 3//3]. Наряду с МХТом и в отличие от египетских мумий Музея изящных искусств, мавзолей несомненно был одной из главных достопримечательностей Москвы и объектом обязательного паломничества для гостей столицы. Соблазнительно думать, что в словах Бендера за древней мумией скрывается совсем другая мумия. Вопрос лишь в том, могли ли соавторы пойти на столь рискованное озорство, предполагающее к тому же весьма непочтительное отношение к советским святыням, не вполне вяжущееся с известной нам лояльной позицией писателей.

Заметим, что в мае 1930 [см. ЗТ 29//2], когда происходит этот разговор между Бендером и Корейко, мавзолей был закрыт, так как на месте старого здания ("великих деревянных ступеней на Красной площади", как называет его М. Кольцов, Ог 20.11.27) возводилось нынешнее гранитное, открытое в дни 13-й годовщины Октября. Под врачами-общественниками, видимо, подразумеваются врачи, работающие (по современному выражению) "на общественных началах", часто уже ушедшие на пенсию, но чьи знания и опыт еще находят применение в советском здравоохранении.

30//7

Знаете, Лев Рубашкин, не пробуждайте во мне зверя, уходите отсюда. — Данное выражение было весьма распространено в эпоху символизма, ср. у А. Блока: Она любила только зверя / В нем раздразнить — и укротить... [В те ночи светлые, пустые...]; "Этим можно только озлобить человека и разбудить в нем зверя" [Интеллигенция и революция]; у Ф. Сологуба: "Его задача — усыпить в человеке зверя и разбудить человека" [Творимая легенда, 251]; в "Докторе Живаго": "Если бы дремлющего в человеке зверя можно было остановить угрозою. [1.2.10]. Метафора дремлющего в человеке и пробуждаемого зверя идет, вероятно, от романа Э. Золя "Человек-зверь" (La bete humaine), в котором она является главной темой и пронизывает весь сюжет, хотя буквальное выражение "пробудить в ком-то зверя" в тексте не встречается (есть близкие перифразы, например: "Еп lui, l’inconnu se reveillait, une onde farouche montait...", "Cet eveil farouche de l’ancien mile", "II ne s’appartenait plus, il obeissait... a la bite enragee... qu’il sentait en lui", "Le vin... dechainait en lui la brute", и т. n. [Zola, La bete humaine, 266, 302, 78, 407]).

30//8

Остап... увидел черное абиссинское небо, дикие звезды и все понял. — Ср.: "Он сидел под большими абиссинскими звездами...." [ДС 12]. Образ восходит, видимо, к Н. Гумилеву: Как любил я бродить по таким же дорогам, / Видеть вечером звезды, как крупный горох... [Абиссиния].

Другое вероятное созвучие находим в известной повести А. Неверова "Ташкент — город хлебный" (1922). Деревенский мальчик в голодный год пробирается в далекий Ташкент, где, по слухам, дешев хлеб. Как и героя ЗТ, его выбрасывают из поезда на маленькой среднеазиатской станции. "Увидел Мишка небо черное, украшенное крупными звездами, степь черную, без единого звука, понял не сразу" [гл. 30; курсив мой. — Ю. Щ.].

30//9

Я покупаю самолет!.. Заверните в бумажку. — Шутка не нова, она восходит к анекдоту об известном спекулянте Дмимтрии Рубинштейне. Ему понравился дом Перцова на Лиговке; "...узнав, что цена ему [дому] миллион, Митька, не останавливаясь, рассеянно распорядился: „Заверните!"" [Русская советская эстрада, 138, со ссылкой на кн.: А. Алексеев, Серьезное и смешное]. Случай этот был притчей во языцех в последние месяцы царского режима, отражая нравы нуворишей, нажившихся на войне, — ср. хотя бы фельетон Аркадского в НС 07.1916 или рассказ А. Аверченко "Человек, каких теперь много", где главный герой в мебельном магазине просит завернуть ему гостиную орехового дерева [НС 13.1916].

30//10

С Остапа слетела капитанская фуражка и покатилась в сторону Индии... — Мотив, имеющий глубокие корни в литературе. Личные предметы, перестающие слушаться хозяина, покидающие его, выражают неудачливость и униженность. Помимо головного убора, убегать от своего владельца может пуговица [Достоевский, Бедные люди, письмо Девушкина от 9 сентября], косичка [Гофман, Золотой горшок, вигилия 1], постельное белье, посуда [Чуковский, Мойдодыр; Федорино горе]. Шляпа, будучи символом статуса, достоинства и индивидуальности, особенно показательна [см. например: Chevalier et Ghe-erbrant, Dictionnaire des symboles, "Chapeau"; Cooper, An Illustrated Encyclopedia of Traditional Symbols]. Сорвать с чьей-то головы шляпу и "пустить ее колесом через весь двор" — вопиющее оскорбление [Диккенс, Наш общий друг, 1.8]. Замечания о комизме и уничижительности погони за собственной шляпой мы находим у Достоевского [Подросток, Ш.5.3] и у американского писателя, где находит параллель и юмор соавторов по поводу Индии и Калькутты, куда катится бендеровская фуражка: "Его шляпа понеслась в какие-то дальние края, откуда никогда еще не приходило никаких вестей" [Н. Готорн, Сокровище Гольдтуэйта; см. ЗТ 32//9]. Погоню за шляпой соавторы могли встретить также в "Пиквикском клубе", где подобный казус случается с м-ром Пиквиком [см. гл. 4 и авторское отступление на эту тему; рисунок Р. Сеймура], и в фильмах Макса Линдера [Макс, пытающийся поднять шляпу на катке].

Связь с Диккенсом особенно близка, включает сразу несколько параллелей: как и в ЗТ, в указанной сцене "Пиквикского клуба" герою кричат: "Прочь с дороги!", когда он со своими друзьями попадает в зону военных маневров. Именно в этот момент шляпа слетает с головы Пиквика и начинает катиться вдаль. Он настигает ее, когда она зацепляется за колесо коляски (в ЗТ — за куст саксаула).

30//11

— Транспорт отбился от рук. С железной дорогой мы поссорились. Воздушные пути сообщения для нас закрыты. — Изгнание Бендера из поезда, а затем и недопущение его в самолет — усиленный повтор мотива "экипаж и пешеход", представленного в начале романа, в том эпизоде, где Бендер и его спутники с обочины дороги наблюдают настоящий автопробег [см. ЗТ 7//23]. О кольцеобразном оформлении соавторами многих сюжетных линий см. Введение, раздел 5, и ЗТ 1//32, сноску 2.

В этой и соседних главах происходит постепенное "отлучение" Бендера от сил природы, с которыми он имел постоянную связь. Постепенно отпадают все "крылья" Бендера; исчезают как средства его передвижения по мировым пространствам (поезд, самолет, автомобиль), так и его спутники, воплощающие различные стихии природы (о связи их с землей, водой (морем) и воздухом (небом) см. выше, в ЗТ 6//17). Бендер превращается из "орла", существа сверхъестественного, в рядового советского пешехода, гимном которому начинался роман.