19. Баллотировка по-европейски

19//1

Ушел из дому т. Бендер, лет 25—30... — Объявления о пропавших людях обычны в прессе эпохи ДС/ЗТ. Ср.: "Пропал без вести студент МВТУ Вл. Мих. Федоров, 19 лет, выехавший из Бугуруслана в Москву с Челябинским поездом 16 июля. Приметы: блондин, бритый, карие глаза, рост средний. Одет: темно-серые брюки, белая рубашка, черный френч (без фуражки). Просят сообщить: [адрес]" [Из 31.08.29].

Газетное объявление о пропавшем женихе, с описанием внешности и одежды, есть в рассказе Конан Дойла "Дело о тождестве". Сходные мотивы — в "Домби и сыне" Диккенса, где капитан Каттль, сбежав от деспотичной вдовы Мак-Стинджер, боится, что та объявит розыск в газете [гл. 32].

19//2

Троекратно прозвучал призыв со страниц "Старгородской правды". Но молчала великая страна. — Чей-то (часто троекратный) призыв к миру и стихиям, встречаемый молчанием, — литературно-поэтический мотив высокого (романтического) плана. У Г. Гейне человек тщетно вопрошает море о смысле жизни [Северное море: Вопросы]. Из русских параллелей: "Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа" [Гоголь];

Гей, отзовись, степной орел седой!

Ответь мне, ветер, буйный и тоскливый!

... Безмолвна степь. Один ковыль сонливый

Шуршит, склоняясь ровной чередой [Бунин, Ковыль].

"Обращает лицо свое к западу и востоку, северу и югу земли... Но... молчит север и восток, молчит юг и север земли..." [Л. Андреев, Анатэма, картина 1]. Пародийное использование мотива у Тэффи: "Тогда он перевел глаза на небо. — И я же еще и лодырь?! — тихо повторил он. Но небо молчало" [На подоконнике]. У нее же: "Я... спрашиваю у моря: „Море, где моя милая?" Но море молчит и глухо ревет" [Письма, там же]. И у Ю. Тынянова: "Но отечество молчало" [Подпоручик Киже (1928), гл.13]. См. также ДС 27//7 (о мотиве плача Ярославны).

Не исключено, что фраза "Но молчала великая страна" взята, с заменой подлежащего, из книги сына лейтенанта Шмидта, изданной в 1926 в Праге [см. ЗТ 1//17]. Описывая торжественное захоронение в Петрограде останков П. Шмидта в 1917, автор обращается к праху отца: "За что ты пошел на Голгофу?" — и отвечает: "Но молчала великая душа" [Шмидт-Очаковский, Лейтенант Шмидт, 298; курсив мой. — Ю. Щ.].

19//3

Не нашлось лиц, знающих местопребывание брюнета в желтых ботинках. Никто не являлся за приличным вознаграждением. — Юмор в диккенсовском стиле. Ср. речь юрисконсульта Базфаза на процессе Бардл против Пиквика: "Оно [„существо", т. е. м-р Пиквик] навело справки в доме, оно сняло помещение..." (оратор имеет в виду вывешенное вдовой Бардл объявление о сдаче комнат: "Меблированные комнаты для холостого джентльмена. Справки наводить в доме"). И далее, после мнимого нарушения Пиквиком брачного обещания: "Билетик снят, но жильца нет. Подходящие жильцы — холостые джентльмены — проходят мимо, но никто не приглашает их навести справки в доме или вне дома" [Пиквикский клуб, гл. 34]. Диккенсовская словесная игра слита с интонацией из Л. Андреева: "Сура: Никто не покупает. Никто не пьет содовой воды, никто не покупает семечек и прекрасных леденцов..." [Анатэма, картина 2].

19//4

Кто может понять сердце женщины, особенно вдовой? — Ср.: Вы знаете, я слаб / Пред волей женщины, тем более девицы [Козьма Прутков, В альбом].

19/75

"Виктор, ты будешь губернатором. Тебе будут подчинены все слесаря. А дворник дома № 5 так и останется дворником, возомнившим о себе хамом". — Своей эмфазой и структурой фраза напоминает о Достоевском: "Подошва вздор и всегда останется простой, подлой, грязной подошвой" [Бедные люди, письмо Девушкина от 19 августа].

19//6

Действовать надо, а вот кричать совершенно не надо... Как все это будет происходить, нам и знать не надо: на то военные люди есть. А мы часть гражданская... — Ср. сцену дворянского собрания у Толстого: " — Да и не время рассуждать... а нужно действовать: война в России... А бредни нужно оставить, ежели мы сыны отечества", — и выше: "Я полагаю... что мы призваны сюда не для того, чтоб обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту... Судить о том, что удобнее, набор или ополчение, мы предоставим высшей власти" [Война и мир, III. 1.22].

19//7

И, надо полагать, ждать нам осталось недолго... Нам что важно? Быть готовыми. Есть у нас что-нибудь? Центр у нас есть? Нету. Кто станет во главе города? Никого нет... Англичане, господа, с большевиками, кажется, больше церемониться не будут... Все переменится, господа, и очень быстро. — Надежда на скорое падение советской власти, на интервенцию Запада, создание "теневых администраций" — в 1927-1928 общее место сатиры на антисоветские элементы и белоэмигрантов. Ср. диалоги в тогдашних пьесах (совпадения с ДС выделены нами): "Карапетьянц: Дай бог... Но они хитрые, эти Цека и Гепеу. Коновалов: Начхать. Англия поможет. На нее, как на бога, уповаю. Раньше, при царе, за проститутку ее считал, а теперь как мать родную уважаю" [Билль-Белоцерковский, Штиль, 13]; "Лик Европы меняется. Да, господа, великие события надвигаются!.. Мы должны быть готовы к тому, чтобы взять власть в свои руки, а где у нас организация? Где наши Минины и Пожарские?" [Воинова, Совбарышня Нина]. Собрание "кирилловцев" в Берлине описано М. Кольцовым почти так же, как в ДС: "— Господа, — заявил председатель... — Ждать, господа, нам недолго. Я получил сведения из России, что нас там ждут. Час освобождения близок. Предлагаю членам монархического объединения ликвидировать дела на предмет предстоящего возвращения в лоно матушки-Руси" [У алтаря отечества // Сатирический чтец-декламатор]. "Ждать осталось недолго", — говорит монархистам тень Николая II на спиритическом сеансе [фельетон братьев Тур, Чу 17.1929].

19//8

Куда там! Он не меньше чем министром будет. А то и выше подымай — в диктаторы! — Ср. у Гоголя: "Бобчинский: ...Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина? Добчинский: Я думаю, чуть ли не генерал. Бобчинский: А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус"; другие переклички с "Ревизором" есть в конце главы, см. ниже, примечание 24. Выражение "выше подымай" встречаем у Чехова: "— Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. — Я уже до тайного дослужился..." [Толстый и тонкий]; у Н. Эрдмана: "„Уж не Петр ли это Великий?" — „Нет, скажут, поднимай выше, это Павел Гуляч-кин“" [Мандат, д. 2, явл. 12].

19//9

А городским головой я предлагаю выбрать все-таки мосье Чарушникова. — Городской голова — председатель городской думы и ее исполнительного органа — городской управы.

19//10

Попечителем учебного округа наметили бывшего директора дворянской гимназии, ныне букиниста, Распопова. — Попечитель учебного округа — высокопоставленное должностное лицо в министерстве народного просвещения. В начале XX в. в России было 12 учебных округов, включавших от 2-х до 11-ти губерний. Попечитель учебного округа был главным начальником всех гражданских учебных заведений округа, выбирал директоров гимназий, утверждал инспекторов и учителей, назначал инспекторов университетов и служил главной передаточной инстанцией между округом и министром народного просвещения.

19//11

Кислярскому предложили пост председателя биржевого комитета. — Биржевой комитет — исполнительный орган местного биржевого общества, состоявшего из представителей высшего купечества и распоряжавшегося делами биржи.

19//12

Перебирая знакомых и родственников, выбрали: полицмейстера, заведующего пробирной палатой, акцизного, податного и фабричного инспектора; заполнили вакансии окружного прокурора, председателя, секретаря и членов суда; наметили председателей земской и купеческой управы, попечительства о детях и, наконец, мещанской управы. — Полицмейстер — начальник городского полицейского управления в губернских и крупных уездных городах дореволюционной России.

Пробирная палата — учреждение, ведающее пробирным надзором, т. е. определением проб золота и драгоценных металлов, находящихся в обращении.

Акцизный инспектор — не вполне точное обозначение чиновника, ведающего акцизными сборами, т. е. "взиманием в казну дохода с нитей, изделий из вина и спирта, дрожжей, табаку, сахара, осветительных нефтяных масл и зажигательных спичек".

Податной инспектор — чиновник для особых поручений казенной палаты (губернского органа министерства финансов, наблюдавшего за поступлением в казну доходов).

Фабричный инспектор — лицо, осуществлявшее фабричную инспекцию, т. е. систему мер по регулированию труда женщин и малолетних, посредничеству между рабочими и предпринимателями, санитарному благоустройству на заводах и фабриках, выдаче пособий рабочим, потерявшим трудоспособность, охране порядка на предприятиях и т. п.

Земская управа — орган местного самоуправления в пореформенной России (1864-1917). Распорядительным органом этого самоуправления было земское собрание (губернское и уездное), состоявшее из представителей всех сословий: дворянства, купечества, духовенства, мещанства, крестьянства. Дворянство обычно играло в земских учреждениях доминирующую роль; губернский / уездный предводитель дворянства был председателем соответствующего земского собрания. Земская управа была исполнительным органом земского собрания и избиралась последним на трехлетний срок.

Купеческая управа — исполнительный орган купеческого сословного самоуправления. Купеческие управы существовали только в Санкт-Петербурге, Москве и Одессе.

Мещанская управа — исполнительный орган мещанского сословного самоуправления в крупных городах России. "Мещанское управление состоит из: общества, старосты или (в столицах и Одессе) управы и двух членов сиротского суда, ведающих опеку" [информация из кн.: Большая Энциклопедия, тт. 1, 6, 8].

Перебор чинов города отмечен влиянием того места у Гоголя, где Чичиков и Манилов хвалят по очереди всех должностных лиц: губернатора, вице-губернатора, полицмейстера и т. п. О Гоголе напоминает не только номенклатура чиновников, но и композиция сцены. В ДС комментируемая фраза играет роль обобщающего заключения после серии индивидуальных номинаций. Аналогичным образом у Гоголя за похвалами отдельным чиновникам следует суммирующая фраза: "За сим не пропустили председателя палаты, почтмейстера и таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми". Обратим внимание на лексикограмматические сходства: "перебрали" — "перебирая", а также эллипсис подлежащего в 3-м лице множественного числа.

19//13

Елену Станиславовну выбрали попечительницей обществ "Капля молока" и "Белый цветок". — Названия благотворительных обществ и кампаний по сбору пожертвований, возникавших — по образцу сходных мероприятий на Западе — в предреволюционное десятилетие, в том числе и в Одессе, родном городе соавторов. Существовали, например, общество "Синий крест" и день "Синего цветка" (в пользу бедных и больных детей); проводился день "Колоса ржи" (в помощь пострадавшим от неурожая) и день "Белой ромашки" (в пользу туберкулезных); устраивались сборы "Белый цветок", "Солдату к Рождеству", "Георгиевскому кавалеру", "Цветок вереска", "Фургонный" (в пользу беженцев) и т. п. Каждый вид сборов выдавал жертвователям соответствующие эмблемы и значки. "Всевозможные „цветки" посыпались десятками, — вспоминает Л. Успенский, — редкая неделя проходила без щитов, значков и кружек. „Белый цветок" в 1912 году собрал много, что-то около 200 тысяч рублей"¹. Было реальностью и общество "Капля молока" , существовавшее до революции (упоминается как всем известное в рассказе А. Аверченко "Удивительная газета") и возродившееся в 20-е гг. под знаком помощи детям [см. См 34.1926]².

Множество добровольцев из интеллигенции были рады послужить народу, участвуя в сборах и распространении знаний. Как пишет другой мемуарист,

"день Белого цветка проводился 20 апреля. Целью был сбор средств для лечения заболевших и профилактики. Важное значение имела пропаганда медицинских и гигиенических сведений, устраивались лекции, бесплатно раздавались популярные брошюры. К продаже открыток, жетонов и цветов — белых ромашек фабричной и кустарной выделки — привлекались и дети. Помню, мы с сестрой и с мамой сначала ездили по улицам [Новочеркасска] в убранном лентами шарабане, а потом мы, дети, одни везли тележку-мальпост, украшенную цветами и наполненную белыми ромашками. Каждый цветок стоил 10 коп., но многие платили дороже..."

Несмотря на благородные намерения устроителей, кампании "Цветка" связались в радикальном сознании с "буржуйскими" затеями последних лет царского режима, что видно хотя бы из стихов В. Хлебникова (с мотивом из пугачевщины): Подымем ближе к небесам / Слуг белого цветка, — или из данного места у Ильфа и Петрова. [Ни 09 и 13.1912:182,263; Аверченко — в кн.: Опискин, Сорные травы; Катаев, Разбитая жизнь, 375; Каверин, Перед зеркалом, 88; Успенский, Записки старого петербуржца, 184; Новочеркасск — в кн.: Мануйлов, Записки счастливого человека, 59; Хлебников, Полу-железная изба... (1919)].

Кампании эти с соответствующим изменением колорита продолжались и в советское время. Например, во время Гражданской войны производились сборы "Раненому красноармейцу", а в 1927-1929 газеты сообщали о кружечных сборах и продаже значка "Красный цветок" в пользу беспризорных [Пр 13.05.27; КП 48.1929; Шефнер, Бархатный путь, 15-19]³.

19//14

— Нельзя ли мне, — сказала она, робея, — тут у меня есть один молодой человек, очень милый и воспитанный мальчик. Сын мадам Черкесовой... — Ср. рассказ Чехова "Дамы", где дама, протежируя молодому человеку, прибегает к той же "дореволюционной" фразеологии: "Вчера приезжала ко мне Нина Сергеевна и просила за одного молодого человека. Говорят, у вас в приюте вакансия открывается... Юноша очень симпатичный" и т. д.

19//15

Да, в самом деле, куда девать Распопова? В брандмейстеры, что ли? — Брандмейстер — полицейский чиновник, в ведении которого находились пожарная команда, лошади, инструменты и т. п. Имел широкие права вмешательства в городскую жизнь на предмет пожарных неполадок. М. Булгаков в одном из гудковских фельетонов рассказывает об авторитарном произволе брандмейстера станции Можайск [Геркулесовы подвиги брандмейстера Назарова, Гудок 19.02.24 и Ранняя несобранная проза]. У Ильфа и Петрова в брандмейстеры выбирают Полесова. Эта роль, безусловно, должна нравиться Виктору Михайловичу, любящему встревать во все дела, командовать и поучать. Между прочим, один из "подвигов" булгаковского Назарова напоминает историю с разобранными Полесовым воротами в ДС10 (а заодно и с мотоциклом): "К годовщине пожарную машину до последнего винта разобрал. И не собрал".

19//16

Перед ним мгновенно возникли пожарные колесницы, блеск огней, звуки труб и барабанная дробь. Засверкали топоры, закачались факелы, земля разверзлась, и вороные драконы понесли его на пожар городского театра. — Проезд по городским улицам пожарной команды был во второй половине XIX — начале XX в. эффектным зрелищем, привлекавшим толпы зевак. "Москва была разделена на пожарные части, и каждая часть отличалась по цвету лошадей. Выезд пожарных на великолепных лошадях, в блестящих касках развлекал москвичей, и сам генерал-губернатор выезжал на большие пожары" [А. Оболенский, Мои воспоминания, 80]. Картина, возникшая в воображении Полесова, многократно запечатлена в литературе: "Мимо генерал-губернаторского дома громыхает пожарный обоз: на четверках — багры, на тройке — пожарная машина, а на парах — вереница бочек с водой... Лошади — звери: воронежские битюги, белые с рыжим. Дрожат камни мостовой, звенят стекла и содрогаются стены зданий... А впереди, зверски дудя в медную трубу, мчится верховой с факелом, сеющим искры" [Гиляровский, Москва и москвичи: Под каланчой; почти то же у Бунина, Ворон; у Куприна, Киевские типы: Пожарный].

Тушение пожара было для многих желанным спектаклем, имевшим постоянных зрителей, знатоков и болельщиков. "Пожары были тогда [в 1850-е гг.] каким-то спортом. Па них съезжалась аристократия, бывали лица царской фамилии и сам государь. Большим любителем ездить на пожары был великий князь Михаил Павлович. Помню рассказы о нем как о воодушевлявшем пожарных молодецкими выкриками отборных ругательств. Уверяли, что пожарные очень ценили это из его уст и лезли прямо в огонь" [Лейкин, Мои воспоминания, 147]. По словам Куприна, для русских пожар — то же, что для испанцев бой быков [там же]. "Среди москвичей — любителей пожарных зрелищ — находились такие, которые, как только узнавали о большом пожаре, нанимали извозчиков и ехали туда или шли пешком в довольно отдаленный район от своего местожительства. Пожары были всегда окружены большой толпой народа" [Белоусов, Ушедшая Москва, 344]. В повести Чехова "Три года" скучающая жена главного героя Юлия Сергеевна "вошла в кабинет в шубке, с красными от мороза щеками. — На Пресне большой пожар, — проговорила она, запыхавшись. Громадное зарево. Я поеду туда с Константином Иванычем" [гл. 7].

Понятно, что бездельник и неутомимый бегун по городу Полесов также любил эти зрелища: "Проезжал пожарный обоз, и Полесов, взволнованный звуками трубы и испепеляемый огнем беспокойства, бежал за колесницами" [ДС 10]. В раннесоветские годы пожарный комплекс (каланча, шары, обоз, бочка, сверкающие каски, битюги...) сохранял для обывателя романтическую притягательность прежних лет. Отражения этого можно видеть в тогдашней литературе, например, в рассказе А. Ракитникова "Пожарница Зося", чья героиня, исполняя скучную должность курьера, мечтает о яркой карьере пожарного [КП 41.1926], или в известной детской книжке С. Маршака и В. Конашевича. Обратим внимание на полярность двух профессий: пожарный — романтический герой, курьер — "маленький человек" советских учреждений [ЗТ 15//8].

"Вороные драконы" — метафора едва ли уникальная. Ср. у Л. Успенского: "Жарко, как дракон, дыша густым паром... проносится храпящий вороной или буланый красавец" [о конях извозчиков-лихачей; Записки старого петербуржца, 106]. Истоки ее прослеживаются в античной поэзии и мифологии: колесницы, запряженные драконами, есть у Медеи и у Цереры [Овидий, Метаморфозы VII. 350 сл., VIII.795].

Об ассоциативных связях между драконами и пожаром см. ЗТ 7//15, где комментируется уместность пожарного костюма Паниковского в свете хтонических и огневых мотивов его образа. С чертом, в данном случае театральным, ассоциируется и фигура Полесова: вспомним, что у него "лицо оперного дьявола, которого тщательно мазали сажей, прежде чем выпустить на сцену" [ДС10]. Неслучайны поэтому как пришедшася ему по душе должность брандмейстера, так и возникающий в его воображении пожар театра.

19//17

На Кислярского набросились все:... — Левый, левый, не скрывайте! — Ночью спит и видит во сне Милюкова! — Кадет! Кадет! — Что Кислярского подозревают в сочувствии кадетам, понятно: партия "Народной свободы" у крайне правых ассоциировалась с еврейством, ее квалифицировали как "кадето-жидо-масонскую", а ее лидера П. Н. Милюкова клеймили в качестве ставленника евреев. Милюков, пишет А. В. Тыркова-Вильямс, "с самого начала стал любимцем евреев, был окружен кольцом темноглазых почитателей, в особенности почитательниц". Для этого имелись основания, т. к. "кадеты были убежденными заступниками евреев. Не говоря уже о том, что у кадет были лучшие ораторы. Евреи обожают все сценические эффекты, острые слова, представления, происшествия... „Речь" [орган кадетской партии] считалась еврейской газетой... Среди сотрудников действительно было немало евреев" [На путях к свободе, 302, 304, 405, 383]. "Помню одну карикатуру, на которой от [В. Д. Набокова] и от многозубого котоусого Милюкова благодарное Мировое Еврейство (нос и бриллианты) принимает блюдо с хлеб-солью — матушку Россию" [Набоков, Другие берега, IX.4].

19//18

— Кадеты Финляндию продали, — замычал вдруг Чарушников, — у японцев деньги брали! Армяшек разводили. — Под "продажей Финляндии", видимо, подразумевается восстановление Временным правительством (министр иностранных дел П.Н.Милюков) автономных прав Финляндии, позволившее социал-демократам получить перевес в сейме (март 1917).

Обвинения в пользовании "японскими деньгами" выдвигались против левых и либеральных деятелей в период русско-японской войны 1904-1905. Правая газета "Новое время" писала, например, что "японское правительство роздало 18 млн. рублей русским революционерам-социалистам, либералам, рабочим для организации беспорядков в России" [15.01.05]. Кадеты в то время еще не оформились как партия, но их будущие лидеры, как П. Б. Струве, получали от японцев предложения денег на революционную деятельность. Они делались через эсеров, которые сами такую помощь принимали [Тыркова-Вильямс, На путях к свободе, 194-195]. Разговоры на эту тему имели антисемитский уклон: "...Начинаю рассказывать про евреев, продавших Россию японцам" [Прегель, Мое детство, 1:86].

Под "разведением армяшек", видимо, подразумевается сочувственное отношение кадетов к идее независимой Армении; партия кадетов сотрудничала с Московским армянским комитетом в 1915-1916; ряд ее виднейших членов входил в редколлегию московского журнала "Армянский вестник". Лексикон и мысли Чарушникова, как и сама форма "заклинательного" перечисления разномастных врагов, — черта крайних правых и шовинистов в дореволюционной фельетонистике, ср.: "Я член союза русского народа. Студентов и жидов, и прочих кадюков, и армяшек надо вешать..."; "Все, все составили заговор против меня. Кадеты, немцы, мужики, кохинхинки, рабочие, поляки, сименталки, дипломаты, плимутроки, военные, армяне, индюки, финны, бульдоги, моряки"; характеристика читателя "в чинах": Читает он "Новое время", / Не любит армян и жидов... [Д’Ор, Депутат Иван Дырка // Д’Ор, О сереньких людях; В. Азов, В палате № 6-й //В. Азов, "Цветные стекла" (кавычки фельетониста); Пауки в банке, 33].

19//19

Я всегда был октябристом и останусь им. — Октябристы (Союз 17-го октября) — праволиберальная партия, игравшая значительную роль в 3-й и 4-й Государственных Думах. Ее известные деятели — А. И. Гучков, М. В. Родзянко, М. А. Стахович, С. И. Шидловский и др.

19//20

Но без кадетишек. Они нам довольно нагадили в семнадцатом году! — "Справа на кадет, в особенности на Милюкова, тучей вздымалась ненависть", — пишет А. В. Тыркова-Вильямс. "Слушая речи правых, он мог впасть в манию величия. Они его считали источником, творцом всех революционных потрясений и событий. На правом фланге в выражениях не стеснялись" [На путях к свободе, 367]. Ненависть крайне правых и монархистов к "приват-доцентам" кадетской партии усилилась в 1917 в связи с участием кадет в низложении царя, а затем во Временном правительстве.

19//21

Заговорили о войне. — Не сегодня-завтра, — сказал Дядьев. — Будет война, будет. — Ожиданием войны жили в 1927 отнюдь не одни противники советской власти. Полицейский налет на советское торгпредство в Лондоне, разрыв Англией дипломатических отношений с СССР, убийство в Варшаве советского полпреда П. Л. Войкова, сообщения о диверсиях и террористических актах порождали в широких кругах населения уверенность в неминуемом военном столкновении с Западом. В мае Исполком Коминтерна опубликовал тезисы "О войне и военной опасности", а 4 июня Н. И. Бухарин на пленуме МК ВКП(б) заявляет: " Все мы сейчас абсолютно единодушны в том, что... необходимо в упор поставить вопрос о возможном нападении на СССР" [Пр 01.06.27 и 18.06.27]. М. Кольцов в фельетоне "Какая погода? Какое число?" сообщает, что Москва охвачена толками о том, будет война или нет, и предостерегает граждан от паники [Пр 10.06.27]. "Говорят, война будет, чтоб им ни дна ни покрышки", — сетуют рядовые люди на улице [Ог 17.07.27]. Пресса лета и осени 1927 подогревает эти настроения, публикуя репортажи о маневрах и о военной подготовке среди населения, предупреждая о возможности уличных боев в городах и т. п. [Город — фронт будущей войны, Ог 04.09.27; Неделя обороны: новой интервенции не допустим! Ог 11.09.27; К бою готовьтесь! Ог 25.09.27 и др.].

Иностранцы, наблюдавшие Москву тем летом, единодушно констатируют слухи о войне, о вероятных провокациях со стороны Англии, отмечают повсеместное присутствие марширующих и тренирующихся красноармейцев, маневры, тревоги, учения по оказанию первой помощи и т. п. [Fabre Luce, Russie 1927, 55; Dreiser, Looks at Russia, 102].

Вместе с тем толки обывателей о близкой войне представляют собой известный сатирический мотив. Мы встречаем его, например, у А. Кантемира в монологах разносчика новостей Дамона: Войско в Италью идет; война будет, вижу [сатира 3-я, первая редакция]. И у Гоголя: "Это значит вот что: Россия... да... хочет вести войну" [Ревизор]; "Говорят, что три короля объявили войну царю нашему" [Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем]. У соавторов с их поэтикой сгущений актуальный житейский стереотип, как обычно, соединен с книжным, классическим.

19//22

...Почтовые марки, имеющие хождение наравне... — Ряд марок из серии "Трехсотлетие дома Романовых" (1913) был в 1915-1917 переиздан на толстой бумаге, без клея, с надписью на обороте: "Имеет хождение наравне с разменной серебряной монетой" или: "наравне с медной монетой". Марки такого рода имели также обычное почтовое употребление, они печатались на открытках и гасились почтовым штемпелем. Возможно, что формулировка "иметь хождение наравне" употреблялась в речи и вне связи с именно этой серией марок. Она цитируется в очерке об одесских финансовых аферах военного времени: "Братья финансисты обратили внимание на некоторые венгерские ценные, „имеющие хождение наравне" бумаги... Бумага котировалась на бирже и „имела хождение" [кавычки очеркиста; Л. Никулин, Дело синьоров Товбини, Ог 15.01.28]. О марках-деньгах и других субститутах пишет В. Катаев. Наряду со "странными бумажными желтыми полтинниками, выпущенными одесской городской управой с гербом города — в виде геральдического щита с черным якорем", они заменили царскую разменную монету, "так что в портмоне вместо мелочи носили все эти потертые бумажки" [Алмазный мой венец].

19//23

Полесов усмехнулся... — ...у Франции восемьдесят тысяч боевых самолетов. — Бросаться выдуманными тут же на месте цифрами с рядом нулей — особенность врунов и пустомель, превосходный этюд о которых соавторы дали позже в рассказе "Собачий холод" (1935). Но зерно правды в болтовне Полесова есть: Франция и в самом деле претендовала на крупнейший в послевоенной Европе военный авиафлот. Вопрос огоньковской "Викторины": "41. Какое государство в Европе имеет самый мощный воздушный флот?" Ответ: "Франция" [Ог 01.04.28; см. также: Воздушные маневры в Париже, Ог 07.10.28].

19//24

Разошлись за полночь. Губернатор пошел провожать городского голову... Сияла звезда. Ночь была волшебна. На Второй Советской продолжался спор губернатора с городским головой. — Спор Чарушникова с Дядьевым и особенно угроза мнимого губернатора посадить оппонента "в тюремный замок" напоминает об угрозах городничего почтмейстеру после отъезда Хлестакова ("Я вас под арест... я в самую Сибирь законопачу..."). Разговор на улице хорошо соответствует наблюдениям о "старом русском споре" в очерке М. Кольцова:

"Спор вспыхивал, катился густой лавой, потом растекался жиденькими ручейками, загибался узлами. Спорщики, по мере времени и выпитых рюмок, теряли нить, заговаривались, но все спорили, стуча вилками по столу, выхаркивая слова через кусок еды во рту. Спор долго догорал и тогда, когда уже все было истреблено на столе. Он тлел и тогда, когда гости уже одевались в сенях. Он вновь вспыхивал на улице среди уходящих, и они... долго провожая друг друга, все спорили и доспаривали на морозе в подворотнях, пока последний, оставшийся одиноким спорщик не смотрел очумело на белый рассвет и не кидался, подобрав полы, бежать домой" [Как мы веселимся // М. Кольцов, Конец, конец скуке мира].

Примечания к комментариям

¹ [к 19//13]. В этом столь обильном "цветками" году "Сатирикон" дает обложку с карикатурой А. Юнгера "Русская Офелия (вольное подражание монологу Офелии)". На рисунке — Смерть, шагающая по городу с венком на черепе и охапкой цветов и колосьев в руках, увешанная ящиками для подаяний с надписями: "Колос ржи", "Белый цветок", "Белая ромашка", "Вереск" и др. Подпись: "Смерть-Офелия. Я люблю милую страну, где каждому позволено говорить что хочешь на языке цветов и Эзопа! Вот „Цветок ромашки", он вам напомнит о чахоточных, бедных чахоточных... вот „Колос ржи", он вам напомнит о голодающих; скромная „Фиалка", с вашего позволения, скажет вам о детской смертности, есть еще васильки, лиловый цветок, белый... ах, у нас так привольно им расти, такая оранжерейная, такая спертая атмосфера... (обращаясь к публике): Господа, нет ли у кого из вас самого полного ботанического атласа?" [Ст 43.1912].

² [к 19//13] Имя этого общества проскальзывает в хорошем каламбуре по поводу шахматного турнира пионеров в 1928: "В недалеком будущем. Шахматмлад, или чемпионы „Капли Молока"" (на рисунке — два грудных младенца играют в шахматы; "Охматмлад" означало "охрана материнства и младенчества"; Бе 09.1928).

³ [к 19//13]. Значок "Красный цветок" петроградских сборов в пользу беспризорных в мае 1927 представлял собой "букетик бумажных розовых маков с проволочными, обмотанными зеленой бумагой, стебельками" [Шефнер, Бархатный путь, 16].