WALDSTEINWEG[6]

Das ist der alte M?rchenwald.

Heine[7]

Есть лес такой… И есть дорожка

В еловом пасмурном лесу

На высоте…

Неверный, странный мир!

Там, что ни камень — клад…

Сорвешь цветок — и вместе с ним

Волшебную, летучую мечту…

Она дрожит в руке —

И вянет… рвешь другой…

Мечты теснятся пестрою гурьбой —

Я знаю — сказка там.

Там затаилось и живет

Все то, что жизнь изгнала,

Там «все, что я ребенком знала,

Все то, что потеряла я…».

Но труден путь туда —

Все в гору, в гору…

Пока взберешься — силы все ушли…

Туда вступаешь, как в зеленый склеп,

Темно и холодно…

Неслышный влажный мох и иглы под ногой…

Корявые, ползут землистые змеями корни,

Переплетаясь меж собой…

Здесь камень, ржавчиной покрыт,

Под ним прижался папоротник яркий…

Вот — камень весь, как пеною морской,

Забрызган белым лишаем…

Там — красный ствол сосны мелькнул,

К нему — луч солнца проскользнул —

И бриллиантами горит сосна…

Везде сочится струйками вода.

А я сажусь, бессильная, на первый пень

И знаю — скоро уж погаснет день,

И мне пора домой…

И знаю, что, быть может, шаг один,

И сказка будет здесь…

Что где-то близко уж

Она свершается, и шепчет, и журчит.

Еще немного — и увижу все,

Узнаю то,

О чем грущу, чего ищу

Скитаясь по земле в тоске…

Вот тянется навстречу мне

Корявый сук —

Косматый дед, поросший мхом…

Спросить бы у него!

Он видел их, он знает все…

Они прошли пред ним зеленой вереницей,

Но он не выдаст никого…

Насупившись, упрямо на меня глядит

Суровый, старый дед…

И клочьями на нем висит

Лохматая седая борода…

А мне — домой пора…

И я встаю — едва задетая крылом

Неузнанной и недобытой сказки,

Вся повитая чудным сном,

И уношу в себе

Лишь отблеск золотых чудес

Да запах хвои…

Усталая, блаженная — иду назад…

И вот — раздвинулся холодный влажный мир,

Опять зеленые луга, и солнца свет,

И люди, и земля, —

И сказки больше нет.

Но завтра я опять пойду туда,

И буду каждый день ходить,

Подстерегать и приручать ее…

Приду доверчивой, невинной, как дитя —

И, может быть, она откроется тогда,

Заговорит, окутает меня

Своей тревожной лаской…

Еще последний взгляд туда…

— Прощай, смолистая, немая сказка!

Сентябрь <1903> Wengen