IV. «Вожатый, что ведет меня измлада…»

Вожатый, что ведет меня измлада,

Склонился в тихий час и мне сказал:

«Пусть дни твои горят, как звезд плеяда,

Как до краев наполненный фиал!

Пусть каждый будет полн любовью, страдой

И будет все ж прозрачен как кристалл.

Нейди вперед, не засветив лампады,

Чтоб каждый день в веках не угасал!»

Ах, дней моих безвестных вереница!

За то, что я не осветила вас, —

Увы! — стал каждый сам себе темницей!

Но мне из прошлого чуть слышный глас

Ответствует: «Ты нам воздашь сторицей

Тем светом, что зажжешь в свой смертный час».

1919 Судак

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

«Ты меня поцеловала…» Ты меня поцеловала, даже не сказав прости. В городе цветут каштаны… значит, лучше им цвести. В городе цветут каштаны, наша комната тесна, За окном прозрачны ночи… значит, лучше, что весна. Значит, лучше, что молчанье, что вернулось, что тепло, Что

«У меня нет родины…» У меня нет родины, Нет воспоминаний, Тишина ль осенняя Мне дала название? Дальние ль равнины С соснами и елью Думам моим детским Были колыбелью? Кто призывом жарким Сердце мне затеплил? Оскудел ли дух мой, Очи ли ослепли? Нет начала, цели, Нет зари,

5. «Меня, меня — во всем параде…» Меня, меня — во всем параде — Из башни, где возжен завет, Меня из таинства ограды Под площадей глумливый свет. Меня в ветра, на воздух колкий, — Меня, мое, всего ль меня? Вдруг с запыленной черной полки — Меня, мудрейшего меня. Но я бегу… И

«Граждане, послушайте меня…» 1 В 1988 году я выпустил книгу «Критика — это критики», надиктованную дерзкой уверенностью в том, что период, называемый застойным, явил нам таких замечательных критиков и такую замечательную критику, которые успешно выдерживают

«…у меня выходов нет» Летом 1929 года я стала писать воспоминания, начиная с самого раннего детства. Когда уже было написано немного о нашей жизни с Маяковским и я предложила ему почитать, он сказал, что сам собирается писать воспоминания и боится, что я собью его. Когда он

ЕСТЬ У МЕНЯ ДВА СЫНА Алмазу и Айвазу Вдали отсюда, в тихой стороне, Которую я позабыть не в силах, Как две руки, принадлежащих мне, Есть у меня два сына, сына милых. И пусть прервется вскоре жизнь моя, Я знаю: как бессмертье и продленье, Останутся на свете сыновья — Мой слух

Не вреден Север для меня… Мы сидим в центре Петрозаводска в ресторане корейской кухни с прозаиком Дмитрием Новиковым и профессором-германистом Львом Ивановичем Мальчуковым. Едим какой-то дико острый и вкусный корейский суп и рассуждаем о Толстом и Томасе Манне,

Достаньте меня из-за плинтуса Павел Санаев. Хроники Раздолбая. Похороните меня за плинтусом-2: Роман. М.: АСТДостигнув девятнадцати лет, московский юноша понимает: он — Раздолбай. Это больше чем прозвище, это почти диагноз. Учиться лень, работать не хочется, читать скучно. У

Что значит для меня Данте Позвольте мне сначала объяснить, почему я предпочел не читать лекцию о Данте, но просто неформально порассуждать о том, какое влияние он оказал на меня. То, что может показаться кому-то эгоцентризмом с моей стороны, я хотел бы представить как

У меня семья Моими новыми хозяйками стали Евгения Семеновна Иванова и Ирина Васильевна Мехова, ее дочь. Евгения Семеновна, ей в 1950 еще не было 60 лет, относилась к замечательной категории петербургских русских интеллигентов, и это проявлялось и в манере ее разговора, и в