«Не входи — я жду другого…»

Не входи — я жду другого,

Не веди приветной речи,

Я готовлюсь к новой встрече,

Видишь — Гостя жду большого.

Его Имя, как светило,

Пламя жизни излучает.

Его Имя разлучает

С тем, кому оно не мило.

У меня здесь нет чертога,

Чтоб принять Его, как Бога,

Но, слагая гимн незримый,

День и ночь неутомимо

Буду ждать я у порога.

Проходи же молча мимо.

Июнь 1919 Судак

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

Передмова до другого видання[15] Коли ця книжка вийшла першим виданням 1997 р., я, звичайно, не думала, що тема модернізму для мене вичерпана. Проект був завершений лише відносно. Мабуть, по-іншому з вивченням модернізму не могло й бути, адже він сам, за словами німецького

Приложение II Отклики с другого берега У Пушкина встречается забавное замечание: «Пріятель мой печаталъ свои сочиненія и им?лъ удовольствіе потомъ читать о нихъ печатныя сужденія… что называлъ онъ въ своемъ энергическомъ простор?чіи — подслушивать у кабака, что

Значение «другого» Семейные истории Большинство современных романов несут в себе довольно примечательную мысль: субъект не может быть полностью самостоятельным, не подвластным какому-либо определению. Гуманитарные науки поделили между собой работу над этой

Глава 20. Один в роли другого. Много шума из ничего У Канта есть мысль, которая сформулирована им следующим образом: «Смех есть аффект, [проистекающий] из внезапного превращения напряженного ожидания в ничто» (Кант, V, 352). Эта фраза часто цитируется, причем всегда критически.

«Зверебожественность» — бинарность репрезентации другого Согласно выводам феминистских исследователей, Гиппиус в «Зверебоге» показывает, что объектная позиция женщины ставит ее в позицию другого по отношению к субъекту дискурса. В «Зверебоге» она также предлагает

Изгнание как путешествие: русский взгляд Другого (1920-е годы) Михаил Бахтин в своей работе 1920-х годов «К философии поступка» рассматривал противопоставление я и другой как «высший архитектонический принцип действенного мира поступка», как «два разных, но соотнесенных