XII

XII

   Какъ на досадную разлуку,

   Татьяна ропщетъ на ручей;

   Не видитъ никого, кто руку

 ⁴ Съ той стороны подалъ бы ей;

   Но вдругъ сугробъ зашевелился,

   И кто жъ изъ подъ-него явился?

   Большой взъерошенный медв?дь;

 ⁸ Татьяна ахъ! а онъ рев?ть,

   И лапу съ острыми когтями

   Ей протянулъ: она, скр?пясь,

   Дрожащей ручкой оперлась

¹² И боязливыми шагами

   Перебралась черезъ ручей;

   Пошла — и что жъ? медв?дь за ней.

^{2, 13} ручей. Хотя Пушкин придает необычайно широкое значение этому слову (ср.: «грозу» кавказских «потоков» в «Путешествии Онегина», вариант XII, 8), я думаю, мы можем здесь допустить характерную трансформацию объектов сна — кипучий поток любовной истории, шумящий в строфе XI, стихает, превращаясь в знакомый ручеек, протекающий в имении Лариных (глава Третья, XXXVIII, 13), не вызывая ни малейшего удивления у спящей.

⁸ Татьяна ах! Этот оборот речи — еще один тонкий намек на тот отчаянный порыв, с каким Татьяна летела к ручью в главе Третьей, XXXVIII (см. мой коммент. к «Ах!» в строке 5).

¹⁴ и что ж? Риторическая формула, означающая в данном контексте «И что бы вы думали случилось потом?» Ср.: глава Пятая, VII, 1.