II

II

   Какъ грустно мн? твое явленье,

   Весна, весна! пора любви!

   Какое темное волненье

 4 Въ моей душ?, въ моей крови!

   Съ какимъ тяжелымъ умиленьемъ

   Я наслаждаюсь дуновеньемъ

   Въ лице мн? в?ющей весны,

 8 На лон? сельской тишины!

   Или мн? чуждо наслажденье,

   И все, что радуетъ, живитъ,

   Все, что ликуетъ и блеститъ,

12 Наводитъ скуку и томленье

   На душу мертвую давно,

   И все ей кажется темно?

1 Можно установить ряд аналогий (возможно, случайных или восходящих к Шатобриану) между строфами II и III и Письмами XXII–XXIV в «Обермане» Сенанкура (например, конец XXII: «…окружающая жизнь его не касается, он живет в одиночестве, его нет в мире живущих»; и XXIV: «…то наслаждение меланхолией… Весна… Счастливая пора! Но как страшит она мою смятенную душу!» <пер. К. Хенкина>).

См. также фрагмент из «Замогильных записок» Шатобриана, глава о времени его пребывания в 1793 г. в Джерси, написанная в 1822 г. (под ред. Левелэ, ч. I, кн. X, гл. 3): «То, что восхищает в годы любовной жизни, становится в возрасте забвения, предметом страдания и сожаления. Не желают более возврата месяцев… прекрасного вечера в конце апреля… то, что вызывает потребность и желание счастья, вас убивает».

2 См. коммент. к главе Седьмой, I, 4.

3 темное. В других изданиях — «Какое томное волненье».

5 умиленьем (тв. пад.) Слово может быть точно передано только французским «attendrissement» <«растроганность», «умиление»>, по-английски же перевод этого слова ужасен. Его можно перефразировать как «чувствительное настроение», «мягкосердечность», «нежное чувство» и т. п. Оно относится к состраданию, как очарование к красоте, или глаза, подернутые влагой, к глазам, наполненным слезам. См. коммент. к главе Шестой, XIV, 9.