IV
IV
Татьяна (Русская душою,
Сама не зная почему.)
Съ ея холодною красою
4 Любила Русскую зиму,
На солнц? иній въ день морозной,
И сани, и зарею поздной
Сіянье розовыхъ сн?говъ,
8 И мглу Крещенскихъ вечеровъ.
По старин? торжествовали
Въ ихъ дом? эти вечера:
Служанки со всего двора
12 Про барышень своихъ гадали
И имъ сулили каждый годъ,
Мужьевъ военныхъ и походъ.
6–7 зарею поздной / Сиянье розовых снегов. Ср.: Томас Мур, «Любовь ангелов» (1823), строки 98–99, «История первого ангела»: «… снег / Розоватый в закатном пламени».
«Поэзия мистера Мура, — писало „Эдинбургское обозрение“ в феврале 1823 г. — это роза без шипов — на ощупь она как бархат, цветом — багрец… Поэзия лорда Байрона — колючая куманика, а иногда и смертоносный анчар» (см. коммент. к главе Первой, XXXIII, 3–4).
В этом образе «розовых снегов» наш поэт создает амальгаму из мороза и роз («морозы — розы») на основе «ожидаемой рифмы», брошенной читателю в главе Четвертой, XLII.
14 Мужьев. Множественное число винительного падежа, употребленное здесь, — вульгаризм в речи этих самых служанок более уместный, чем правильное «мужей» (которое появляется в издании 1828 г. и затем в том же году исправляется на ныне принятое в перечне ошибок, приложенном к главе Шестой). Интересно, что предсказание сбылось — Ольга выходит замуж за улана, а Татьяна — за важного генерала.