XXXVI
XXXVI
Опубликована только в отдельном издании глав Четвертой и Пятой:
Уж их далече взор мой ищет,
А лесом кравшийся стрелок
Поэзию клянет и свищет,
4 Спуская бережно курок.
У всякого своя охота,
Своя любимая забота:
Кто целит в уток из ружья,
8 Кто бредит рифмами, как я,
Кто бьет хлопушкой мух нахальных,
Кто правит в замыслах толпой,
Кто забавляется войной,
12 Кто в чувствах нежится печальных,
Кто занимается вином:
И благо смешано со злом.
Это необычайно слабая строфа. Начальное четверостишие — беспорядочная смесь незавершенных образов, среди них мы смутно различаем такой смысл: поэт пугает диких уток декламацией стихов; охотник в них стреляет, спуская «бережно» курок; охотник крался лесом, а теперь клянет поэта и высвистывает свою собаку.
8–9 Вместо этого вялого двустишия Пушкин, чтобы устранить образ мух (которых дядя Онегина, скучая, давил на оконном стекле большим пальцем: см. главу Вторую, III, 1–4), написал другое — на полях своего экземпляра отдельного издания глав Четвертой и Пятой (опубликованных 31 янв. — 2 февр. 1828 г. и объединенных с главами Первой, Второй, Третьей и Шестой):
Кто эпиграммами, как я,
Стреляет в куликов журнальных[58].
Именно в это переплетенное воедино собрание глав с Первой по Шестую (МБ 8318) Пушкин вписал строку эпиграфа из Вяземского (к главе Первой), эпиграф «О Русь!» (к главе Второй) и слово «ведьма» вместо «ворон» (см. коммент. к главе Пятой, XXIV, 7–8).