XLII
XLII
Она его не подымаетъ,
И, не сводя съ него очей,
Отъ жадныхъ устъ не отымаетъ
4 Безчувственной руки своей....
О чемъ теперь ея мечтанье?...
Проходитъ долгое молчанье,
И тихо наконецъ она:
8 «Довольно; встаньте. Я должна
Вамъ объясниться откровенно.
Он?гинъ, помните ль тотъ часъ,
Когда въ саду, въ алле? насъ
12 Судьба свела, и такъ смиренно
Урокъ вашъ выслушала я?
Сего дня очередь моя.
В одном из любимых романов Татьяны — «Вертер», во французском переводе Севеленжа (1804), — мотив признания и прощания приобретает более страстный оттенок: «[Вертер] покрывал ее дрожащие губы огненными поцелуями. [Шарлотта] нежно их отклоняла… „Вертер“, — вскричала она наконец, и в голосе ее суровость смешивалась с высшим благородством. [Вертер] позволил ей выскользнуть из его объятий», после чего она лишилась чувств. Она бросилась прочь из комнаты. Он вскочил на ноги и крикнул ей вслед через дверь: «Прощай!» <пер. Н. Касаткиной>.
1 Она его не подымает. «Elle ne le rel?ve pas» (см. ком-мент, к главе Третьей, XXXIII, 1).
2–6 очей... Бесчувственной… О чем... мечтанье… молчанье. Чарующее повторение «ч» в этих строках.