XXIX

XXIX

   На мигъ умолкли разговоры;

   Уста жуютъ. Со вс?хъ сторонъ

   Гремятъ тарелки и приборы,

 ⁴ Да рюмокъ раздается звонъ.

   Но вскор? гости понемногу

   Подъемлютъ общую тревогу.

   Никто не слушаетъ, кричатъ,

 ⁸ См?ются, спорятъ и пищатъ.

   Вдругъ двери настежъ. Ленскій входитъ

   И съ нимъ Он?гинъ. — «Ахъ, Творецъ!»

   Кричитъ хозяйка: «наконецъ!» —

¹² Т?снятся гости, всякъ отводитъ

   Приборы, стулья поскор?й;

   Зовутъ, сажаютъ двухъ друзей.

⁴ рюмок. Намек на то, что речь идет скорее о стопках водки, чем о стаканах с вином.

^5–8 Ритм этих строк, особенно в оригинале, очень похож на ритм стихотворения Свифта; ср.: «Журнал современной леди», строки 174–178:

И вот кричит один, другой,

Не слышен там вопрос иной;

Никто не хочет помолчать,

Все норовят лишь покричать,

Все одержимы страстью к разговорам…

В этот момент, вне всякого сомнения, Татьяна, у которой дыхание перехватило от изумления, вспоминает о громогласной нечисти, увиденной ею во сне — и в следующее мгновение она встречает смущающий ее взор Онегина.

⁹ двери. Имеется в виду двойная дверь, «porte ? deux battants» <«дверь с двумя створками»>, иногда называемая, не вполне правильно, «раздвижной дверью», но «двойная дверь» также звучит двусмысленно.

¹⁰ Творец. Сполдинг допускает до смешного глупейшую ошибку: «„Ах! Наконец и автор [Ленский]!“ — кричит мамаша»).

^12–13 всяк отводит / Приборы, стулья. Это звучит несколько невразумительно, так как глагол может также означать «определять», «выделять»; но наш поэт должен был бы добавить «им», если он хотел сказать, что приборы и стулья приготовлены для двоих вновь пришедших теми гостями, что «теснятся» (или, если понимать это место строго грамматически, «теснее прижимаются друг к другу»).

¹³ Приборы; ¹⁴ друзей; XXX, ¹ Сажают прямо против Тани. Аллитерации «пр» и первая «др» (подхваченная затем сочетанием «тр») подготавливают чудесную инструментовку следующих строк, где звуки передвижения и «потеснения» в конце строфы XXIX повторяются в новом эмоциональном ключе (XXX, 2–3):

И, утренней луны бледней

И трепетней гонимой лани…

Заметьте, что «утренней» прекрасно согласуется с «трепетной» — те же согласные, те же окончания, та же метрическая позиция в такой же медленно «замирающей» строке. Повторения окончаний «-ей» и «-ней» осуществляются на основе рифмы, замыкающей одну строку и переходящей в следующую посредством окончания в словах «утренней», «бледней» и «трепетней», которое переходит в «темнеющих» и в окончание «-ей» в слове «очей» (строки 4–5) — с эмоциональной аллитерацией «ч», прекрасно завершающей всю симфонию звуков:

Она темнеющих очей…

Между прочим, любопытно сравнить эту утонченную «утреннюю луну», символизирующую Татьяну, с «глупой» ночной луной, напоминающей лицо Ольги в главе Третьей, V.