XXII

Кого жъ любить? Кому же в?рить?

Кто не изм?нитъ намъ одинъ?

Кто вс? д?ла, вс? р?чи м?ритъ

⁴ Услужливо на нашъ аршинъ?

Кто клеветы про насъ не с?етъ?

Кто насъ заботливо лел?етъ?

Кому порокъ нашъ не б?да?

⁸ Кто не наскучитъ никогда?

Призрака суетный искатель,

Трудовъ напрасно не губя,

Любите самаго себя,

¹² Достопочтенный мой читатель!

Предметъ достойный: ничего

Любезн?й в?рно н?тъ его.

¹¹ Любите самого себя… Еще одна слабая и банальная строфа. Ср. Гейне, который в «Возвращении на родину» (1823–24), LXIV, строки 9,11–12, выражает то же гораздо лучше:

Braver Mann!

..............................................

Schade, dass ich ihn nicht k?ssen kann!

Denn ich bin selbst dieser brave Mann.

<Вот добряк!…

..............................................

Жаль, не обнять мне его никак,

Потому что я сам — этот добряк.

Пер. Ю. Тынянова>.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

XXII Она поэту подарила Младых восторгов первый сон, И мысль об ней одушевила 4 Его цевницы первый стон. Простите, игры золотые! Он рощи полюбил густые, Уединенье, тишину, 8 И ночь, и звезды, и луну, Луну, небесную лампаду, Которой посвящали мы Прогулки средь вечерней тьмы, 12 И

XXII Кого ж любить? Кому же верить? Кто не изменит нам один? Кто все дела, все речи мерит 4 Услужливо на наш аршин? Кто клеветы про нас не сеет? Кто нас заботливо лелеет? Кому порок наш не беда? 8 Кто не наскучит никогда? Призрака суетный искатель, Трудов напрасно не губя, Любите

XXII Но та, сестры не замечая, В постеле с книгою лежит, За листом лист перебирая, 4 И ничего не говорит. Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта, Ни мудрых истин, ни картин, 8 Но ни Виргилий, ни Расин, Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека, Ни даже Дамских Мод Журнал Так никого

XXII Блеснет заутра луч денницы И заиграет яркий день; А я, быть может, я гробницы 4 Сойду в таинственную сень, И память юного поэта Поглотит медленная Лета, Забудет мир меня; но ты 8 Придешь ли, дева красоты, Слезу пролить над ранней урной И думать: он меня любил, Он мне единой

XXI–XXII ВариантыВ отвергнутом варианте XXI, 10–14 и альтернативном XXII мы знакомимся с альбомом, который Татьяна находит в онегинском кабинете.10—14 Окончание альтернативного варианта XXI в беловой рукописи (ПБ 43) таково: Сперва ей было не до книг, И вдруг открылся между

XXII Онегин вновь часы считает, Вновь не дождется дню конца. Но десять бьет; он выезжает, 4 Он полетел, он у крыльца, Он с трепетом к княгине входит; Татьяну он одну находит, И вместе несколько минут 8 Они сидят. Слова нейдут Из уст Онегина. Угрюмый, Неловкий, он едва-едва Ей

[XXII] А где, бишь, мой рассказ несвязный? В Одессе пыльной, я сказал. Я б мог сказать: в Одессе грязной — 4 И тут бы, право, не солгал. В году недель пять-шесть Одесса, По воле бурного Зевеса, Потоплена, запружена, 8 В густой грязи погружена. Все домы на аршин загрязнут, Лишь на

XXII Насколько иссякает в нас сокровище веры, настолько мы начинаем тревожиться идеалами, которыми живут другие церкви[134], - безбрежным развитием внутреннего чувства и субъективного мышления или заботами о судьбах человечества и его внешнем устроении. Этими заботами мы