XXVI

XXVI

   Съ своей супругою дородной

   Прі?халъ толстый Пустяковъ;

   Гвоздинъ, хозяинъ превосходной,

 ⁴ Влад?лецъ нищихъ мужиковъ;

   Скотинины, чета с?дая,

   Съ д?тьми вс?хъ возрастовъ, считая

   Отъ тридцати до двухъ годовъ;

 ⁸ У?здный франтикъ П?тушковъ;

   Мой братъ двоюродный, Буяновъ,

   Въ пуху, въ картуз? съ козырькомъ

   (Какъ вамъ, конечно, онъ знакомъ),

¹² И отставной Сов?тникъ Фляновъ,

   Тяжелый сплетникъ, старый плутъ,

   Обжора, взяточникъ и шутъ.

^2–12 Пустяков... Эти имена комедийных персонажей, встречающиеся и в другом месте, имеют явные аналогии в английской литературе: Пустякову — «потомку» фонвизинского Простакова, т. е. «г-ну Простаку», соответствует «м-р Трайфл» (г-н «Пустяк», по контрасту с его тучностью); Гвоздину — «сквайр Клаут» <«Затрешина»>; Скотинину (дядя недоросля со стороны матери из пьесы Фонвизина «Недоросль», 1782; см. коммент. к главе Первой, XVIII, 3) — «м-р Брутиш» <«Зверь»>, Петушкову — «юный Кокехуп» <«Хвастун»>, а Флянову — «судья Флэн» <«Фруктовый Пирог»>; все эти гротескные персонажи ожидают Гоголя, который переселил бы их из сферы откровенной комедии, высмеивающей свинские, словно сошедшие с гравюр Хогарта нравы и хари, в свой фантастический и поэтический мир.

⁹ Мой брат двоюродный, Буянов. Герой «Опасного соседа», поэмы в 154 строки александрийскими двустишиями, автором которой был Василий Пушкин, дядя нашего поэта (1770–1830), старший брат Сергея Пушкина. Василий Пушкин услышал комплименты в свой адрес по поводу этого довольно неожиданного поэтического достижения от своего юного племянника уже в 1814 г., в написанном трехстопным ямбом «Городке»; а Баратынский в эпиграмме 1826 г. высказал остроумное предположение, что только договором с дьяволом можно объяснить внезапную вспышку таланта, прорезавшегося у такого бесцветного и неумелого рифмоплета, каким до того (да и впоследствии) был Василий Пушкин.

Скорее галантная во французском духе, чем непристойная, хотя и изобилующая национальными реалиями, связанными с буйством, эта маленькая пикантная эпопея была сочинена в апреле 1811 г. и, вызывая веселье, ходила в рукописных списках среди литераторов и «bons vivants» <«гуляк»>, которые заучивали ее наизусть так старательно, что в 1815 г. один русский дипломат (барон П. Шиллинг), испытывая русское оборудование для литографии в Мюнхене, ненароком напечатал ее текст, восстановленный им по памяти, став, таким образом, первым издателем этой поэмы![65] Второе издание, вышедшее в Лейпциге в 1855 г., было воспроизведено с любезно предоставленного автором в 1830 г. рукописного экземпляра. В России первое издание поэмы осуществил Бурцев в 1901 г. в Петербурге. Для настоящего комментария я воспользовался московским изданием 1918 г. (издательство «Библиофил») и петербургским 1922 г. (издательство «Атеней»),

Поэма начинается так:

Ох! Дайте отдохнуть и с силами собраться!

Что прибыли, друзья, пред вами запираться?

Я все перескажу: Буянов, мой сосед,

Имение свое проживший в восемь лет

С цыганками, с блядьми, в трактирах с плясунами,

Пришел ко мне вчера с небритыми усами,

Растрепанный, в пуху, в картузе с козырьком,

Пришел — и понесло повсюду кабаком.

Этот «опасный сосед» (опасный потому, что развеселые гуляки вовлекают своих друзей в пренеприятные истории) приглашает рассказчика в публичный дом отведать прелестей молодой проститутки Варюшки, которая, однако, оказывается больна сифилисом, как сообщает женщина постарше, с которой рассказчик, в конце концов уединяется; осуществить свое намерение ему не дает пьяный скандал, затеянный Буяновым. Хотя поэма написана свободно льющимся, приятным слуху разговорным языком, она далеко не является шедевром, каким ее привыкли считать. Читатель заметит, что Буянов, буян и скандалист, еще не остывший от любовных игр с Варюшкой, не только приглашен племянником Василия Пушкина («двоюродным братом» поэтического чада своего дядюшки) на Татьянины именины, но и получает возможность в главе Седьмой, XXVI, 2, искать руки Татьяны и упоминается ее матерью как возможный кандидат в женихи. В благодарность племяннику за любезность, проявленную в отношении Буянова, Василий Пушкин упоминает Татьяну в никчемной, написанной четырехстопным ямбом поэме «Капитан Храбров» (1829), в которой посетившая капитана барышня говорит:

Я очень занимаюсь чтеньем,

И романтизм меня пленил.

Недавно Ларина Татьяна

Мне подарила Калибана.

Имеется в виду, как я полагаю, драматическая шутка в двух действиях Кюхельбекера «Шекспировы духи» (С.-Петербург, 1825), которую Александр Пушкин обсуждает в черновике письма к Кюхельбекеру (первая неделя декабря 1825 г.: «Зато Калибан — прелесть»), его, однако, так и не получившему — он был арестован за участие в декабрьском восстании (14 дек. 1825 г.).

Задолго до написания «ЕО» наш поэт в письме к Вяземскому от 2 янв. 1822 г. из Кишинева в Москву сформулировал свое мнение о поэзии дядюшки: «…скоро ли выйдут его творенья? все они вместе не стоят Буянова; а что-то с ним будет в потомстве? Крайне опасаюсь, чтобы двоюродный брат мой не почелся моим сыном — а долго ли до греха…».

¹⁰ Такая деталь, как «пух», часто встречается в изображении того или иного бесшабашного русского человека, пользующегося дурной славой; наличие пуха вызвано тем, что этот человек спал в одежде среди пьяниц, в постели с дырявыми подушками и перинами, в комнате с неметеными полами. Элтон понял выражение «в пуху» как «с лицом, облепленным пухом», а мисс Рэдин предложила еще более смехотворный вариант — «небритый»! Сполдинг переиначил «пух» на «подбитый ватой сюртук», а мисс Дейч осыпала пухом волосы Буянова.